— Поверьте, мне очень жаль. Я все объясню. Честное слово, Луиза, я отдам ковер и все остальное в химчистку.

Великолепный возмущенно выдохнул:

— Опять эта официантка. Даже у Луизы в доме ухитряется курить марихуану! Детектив Перес скоро приедет, он мог бы нас всех арестовать.

— Это шалфей, — возразила Симона, вытянув руку вперед, словно пыталась остановить поток незаслуженных обвинений. — Не волнуйтесь, Луиза, это всего лишь шалфей.

Джеймс почувствовал, что настал его час. Выгнав всех из комнаты, он закрыл дверь и крикнул, перекрывая рев сирены:

— Что тут происходит, Симона?

Вряд ли стоит врать, что она курит и все это время тщательно скрывала от него сей факт. Но хуже всего было то, что, стоя на расстоянии нескольких метров от парня, очень хотелось все забыть и броситься в его крепкие объятия. Конечно, заклинание больше не действует, но ведь собственные чувства Сим не изменились, и она мечтала снова очутиться в кольце этих сильных мужских рук и заняться любовью с белокурым красавцем.

Из глаз девушки полились слезы. Как она могла прервать действие колдовских чар, собственными руками разрушить их общее счастье!

Остановившись под разбрызгивающим устройством, Джеймс протянул руку и нажал выключатель на потолке. Шипение воды и вой сирены мгновенно стихли. Слышен был только шум дождя за окном.

— Черт побери, Симона… — начал Джеймс, по привычке говоря слишком громко.

— Не смей ругаться на меня, — перебила она. — Я не сделала ничего плохого.

Джеймс остановился посреди комнаты, не замечая беспорядка на ковре.

— Я пытался дозвониться тебе всю неделю, и поскольку ты никогда не брала трубку…

— У меня были причины не подходить к телефону.

— Какие?

— Я пыталась оградить себя.

— Ты же знаешь, я никогда не сделаю тебе ничего плохого.

Девушка расправила плечи, стараясь восстановить остатки самоуважения. Это было нелегко сделать: она только что чуть не спалила чужой дом и вдобавок промокла до нитки.

— Ты уже сделал — солгал мне. Ну, может, не совсем солгал, а просто не сказал всей правды — но разве это не одно и то же?

— Неужели ты считаешь, что нужна была мне только для секса и я хотел скрыть от тебя, кто я такой?

— Не считаю. Ты бы мне потом рассказал.

Джеймс Гаррити не привык получать отказ. Всю жизнь ему достаточно было в придачу к букету цветов назвать свою фамилию — и женщины сами висли на шее, не ожидая дальнейших уговоров. Симона была другой. Именно поэтому ее необходимо вернуть.

— Не приближайся, — предупредила Сим.

— Почему ты злишься на меня? Тут дело не только в фамилии, этого явно недостаточно.

— Ложь ужасна независимо от того, из какой ты семьи, — нервно возразила она. — И потом, ты прикидывался, что действительно не умеешь себя вести и тебе нужны курсы. Ты пришел к Диане, чтобы познакомиться со мной, а потом…

— Я никогда и не скрывал этого.

— Но ты же не настоящий охранник из парка.

— Как раз настоящий.

— Ладно, дело не в этом.

— А в чем же тогда?

— Ты заставил меня…

Ее голос оборвался, и сердце Джеймса наполнила радостная надежда. Судя по несчастному выражению лица, Сим хотела добавить: «… заставил меня полюбить тебя», но не решилась произнести эти слова, опасаясь быть неверно понятой.

— Заставил тебя увлечься собой?

— По-моему, ты слишком много на себя берешь, — пробормотала она. — Ну ладно, пусть так. Ты действительно мне понравился.

По крайней мере, это можно назвать началом разговора. Джеймс приблизился к девушке и остановился прямо перед ней.

— Неважно, как все началось — я рад, что так произошло. И потом, когда мы оказались в постели…

Собеседница недоверчиво прищурила глаза.

— Почему я тебе не верю?

— Может, боишься?

Она приподняла бровь и отбросила с лица влажные волосы.

— Чего именно?

— Меня. Моей семьи. Богатства. Но нам не обязательно так жить.

Губки девушки приоткрылись. Она словно собиралась возразить что-то, но потом передумала и стала пристально вглядываться в лицо собеседника. Только теперь Джеймс осознал, как боялся больше никогда не увидеть ее. При взгляде на размазанную по лицу косметику и потекшую тушь — Симона наложила макияж, чтобы сделать приятное его матери, — у парня сердце сжалось от нежности. Он даже хотел предложить подруге край своей рубашки, чтобы отереть лицо, но решил, что теперь не самый подходящий момент.

— Возможно, я испугалась, — ответила она, — но теперь это уже не имеет значения.

Ближе подойти было уже нельзя — Джеймс и так пересек невидимую линию, которую Сим нарисовала в воздухе, и сразу почувствовал, что нельзя находиться так близко к женщине, которая его больше не любит. Мужчина оперся об оконную раму над головой у Симоны, с трудом удерживаясь, чтобы не поцеловать девушку.

— Черт возьми, мне действительно требовалось полное преображение, — неожиданно пробормотал он.

— Зачем? Ты ведь из семьи Гаррити.

— Вот именно, — ответил он, добавив про себя, что девушке уже удалось преобразить его сердце. — Гаррити, не оправдавший надежд всех своих родственников. С волосами до плеч и работой охранника в парке.

— Это был твой собственный выбор.

— Вот здесь ты права, Симона. И еще, у нас с отцом есть негласный договор — если брат завалит дело, я приду на помощь.

Джеймс замолчал, жадно вдыхая ее соблазнительный запах.

— В таком случае я займу его место, возглавлю бизнес и начну все с чистого листа. Кстати, знаешь, у меня ведь диплом по экологии и МВА. Я закончил Гарвард, — мужчина замолчал, потом добавил с усмешкой: — Мой отец учился в Йельском университете, так что выбор другого учебного заведения — тоже акт протеста.

Джеймс вздохнул.

— В любом случае, я не понимаю, как это влияет на твое отношение ко мне.

— Это как раз все меняет! Ты не сказал сразу, кто ты и из какой семьи. Наши отношения с самого начала строились на обмане. Но все гораздо хуже. Дело не только в тебе, дело еще и во мне. Ты должен понять, что я…

Что может быть еще хуже? Парень и так сгорал от страсти. Симона собиралась бросить его, а он терял голову от одного взгляда ее удивительных глаз, потемневших от гнева. Теперь Джеймс понял, чем Сим так понравилась его матери — своим твердым характером. Далеко не каждая женщина способна отказать мужчине из семьи Гаррити, особенно когда он без ума от нее.