Даниэлла покачала головой:

– Солнышко, только ты можешь на это ответить. Лично я представить не могу, каково это – никогда не заниматься сексом с другими мужчинами, прежде чем выйти замуж. Но с другой стороны, у меня никогда еще не было таких длительных отношений. То есть мой рекорд – три, может, четыре месяца. Однажды я встретилась с человеком гораздо меня старше. Так что у нас с тобой совершенно разная личная жизнь.

– Просто не знаю, что делать, – снова призналась я, продолжая удивлять себя каждым словом. До этого момента я никогда, никогда не озвучивала свои сомнения и страхи. – Действительно ли Уин – подходящий для меня муж? Или я выхожу за него потому, что мне вот-вот стукнет тридцать и давно полагается быть женой и матерью? Я ведь не просила его делать предложение, – продолжала я почти умоляюще. – Никогда не упоминала о свадьбе. Но теперь, когда я помолвлена… понимаете, кругом так много ужасных типов, а мы так долго были с Уином. Мы по-настоящему знаем друг друга. Во многих отношениях. Неужели я буду такой дурой, чтобы отказаться от всего этого? С Уином все будет надежно. Я права?

«Пожалуйста, – взмолилась я про себя, – пусть кто-нибудь скажет, что я права».

Джинси встала и проследовала в дамскую комнату.

Даниэлла откашлялась и вынула из сумочки компакт-пудру.

– Еще налить? – спросил бармен.

Значит, на этот вопрос я должна ответить сама.

Это был один из типично дерьмовых вечеров.

Рассыльный из китайского ресторана перепутал заказ, а я это обнаружила, когда он уже смылся с моими денежками.

Из крана текла ржавая вода.

Вода в моей крохотной квартирке часто бывает ржавой, так что пришлось довольствоваться выдохшейся газировкой «Доктор Пеппер».

Телефон звонил. Звонил. И звонил… Очевидно, автоответчик забастовал. Опять.

Освободившись, я метнулась на крохотную кухоньку, схватила трубку и рявкнула:

– Алло?

– Хай! – отозвался щебечущий визгливый голосок. – Могу я, пожалуйста, поговорить с госпожой дома?

– С кем?

Я вовсе не собиралась грубить. Само собой получилось.

Владелица щебечущего визгливого голоска ничуть не обиделась.

– Это госпожа дома? – повторила она.

– Прошу прощения, – парировала я, – вы, кажется, звоните прямо из девятнадцатого века?

Девица заткнулась: видимо, сценарий телемаркета не подразумевал именно этой ремарки. Я воспользовалась молчанием.

– Итак, что вы продаете? Корсеты? Нюхательные соли? Пояса целомудрия?

Телемаркет отсоединился. Подозреваю, она вообразила, что попала к сумасшедшей, которой больше пристала жизнь на заплесневелом чердаке, чем в домашнем уюте на прекрасно оборудованной кухне.

Я пожала плечами и повесила трубку. Никому еще не удавалось назвать меня «госпожой» и отделаться всего лишь брошенной трубкой!

Я съела все, что смогла переварить, из смеси орешков кешью и пророщенной фасоли, и плюхнулась в постель. Но сон никак не шел. Я вертелась с боку на бок почти час, прежде чем наконец заснула. Мне приснилась демонстрация с огромным воздушным шаром в виде голого безволосого мужика. И среди этих держателей, или как там можно назвать людей, которые удерживают за стропы такие шары, была и я. И все время поглядывала вверх, проверяя, не оторвались ли гениталии у этого шара.

Фу! До чего же противно они болтались!

Из этого непонятного, но странно приятного сна меня вырвал звук, природу которого я не сразу смогла определить.

Какой-то неправильный звук.

Звук, которого здесь не должно было быть.

Я села, словно это могло помочь ушам лучше распознать происхождение звука.

Никакого сомнения: кто-то стоял у двери. А другого выхода, кроме ржавой старой пожарной лестницы, не было, и если я хоть что-то понимаю, она обрушится в тот момент, когда я поставлю ногу на первую ступеньку.

– О черт, о черт! – пробормотала я и, стараясь не шуметь, соскользнула с постели и поспешила к телефону.

«Только не включай свет, Джинс, – сказала я себе. – Взломщик-насильник поймет, что я его услышала, взбесится, проломит дверь топором, который наверняка догадался захватить с собой, и прежде, чем я успею набрать 911, от меня останутся одни кровавые ошметки! Номер легко набрать, Джинс. Для этого свет не нужен».

Я осторожно сняла трубку с радиотелефона и набрала три цифры.

И стала молиться: «О, пожалуйста, пожалуйста, возьмите трубку!»

Трубку взяли после третьего звонка. Дежурная телефонистка!

– Кто-то пытается вломиться в квартиру, – прошептала я.

– Вы уверены, мэм? – спросила она. Клянусь, тон у нее был скучающий!

– Что? Конечно, уверена. Кто-то стоит под дверью.

– Назовите адрес, мэм.

Я поспешно пробормотала название улицы и номер дома.

– Пожалуйста, поскорее! Я слишком молода, чтобы умирать!

– Мэм, – задребезжал скучающий голос, – в этом районе нет ни одной патрульной машины. Постараемся как можно скорее кого-нибудь прислать. А пока постарайтесь не впускать этого человека.

Не впускать этого человека?!

– Мэм?

– Что это значит? – прошипела я, бросив взгляд на сотрясавшуюся дверь. – Вы что, воображаете, что я приглашу убийцу на кофе? Спятили?!

– Мэм, вам совершенно нет необходимости…

Я бросила трубку, можно сказать, в лицо этой стерве!

Кому позвонить? Кому?!

Рику! Я позвоню Рику!

Я схватила рюкзак и вывалила содержимое на стол. Плевать, если киллер меня услышит!

Вот она, моя записная книжка!

Включила настольную лампу, набрала номер.

– Рик!

– Джинси? – сонным голосом отозвался тот. – Что случилось? Сейчас два часа ночи.

– Кто-то пытается вломиться в квартиру! – взвыла я. Господи, я становлюсь истеричкой.

«Как я смогу жить с этим?» – подумала я. Но тут же эту мысль перебила другая: «Жить и не придется. Если меня убьют».

– Звонила в полицию? – отрывисто спросил он.

– Да, да, но там сказали, что им некого послать, и…

– Я немедленно еду. Забаррикадируй дверь. Нет, лучше держись от нее подальше, на случай… на случай если у него пистолет. Закройся в дальней комнате или в чулане… ну, ты поняла. По пути я снова позвоню в полицию. Джинси?