него, указал пальцем в сторону лигов: – Выползай из ямы и занимай позицию на три часа. Заодно сменишь кого-нибудь из моих. И береги патроны, а то обороны не получится.

– Что?.. – от неожиданности Леонид потерял дар речи. – Я?! Но… – Он неуверенно перевел взгляд на сержанта, ища поддержки: – Я командующий рейдом! Вы не имеете права!

– Ленчик, заткнись! – посоветовал Ершов, оборачиваясь к нему. – Не нервируй меня. Это была шутка. Я бы никогда не отправил тебя держать оборону. Потому что ты полное дерьмо и еще более полное ничтожество. Доверить тебе такое – означает подписать всем смертный приговор. Ты же убежишь куда глаза глядят секунд через пятнадцать! Так что сиди на попе ровно и не мешай. Кстати! – Он резким движением придвинулся к Леониду, отчего тот подпрыгнул на месте от страха. – Спокойнее, Ленчик, спокойнее! – ободрил его инвазивный. – Не скачи так высоко, лиги заметят и прострелят твою гнилую башку! Кто же тогда станет генералом вместо папочки?! Патроны давай! – грозно пробасил он, выдергивая из его подсумков магазины. – Тебе они все равно не нужны, вон сколько их у тебя осталось… не тяжело было бегать с такой обузой-то? О! Да у тебя даже обе гранаты есть! Как хорошо, что тебя не убили! Ты прямо-таки наш спаситель! Боеприпасы россыпью брал?

– Да… – дрожащим голосом ответил Леонид. – Согласно инструкции, в количестве трехсот штук…

– Молодец! – похвалил Ершов. – Выворачивай подсумки! Будем экспроприировать экспроприаторов! Если останемся в живых, я укажу в рапорте, что все выжили благодаря тебе! Потому что ты вел огонь чрезвычайно экономно, а позже поделился боекомплектом, вследствие чего стало возможным пойти на прорыв! Все! Молодец, Ленчик, благодарю за службу! Оставишь себе один магазин к автомату и пистолет. Один хрен, ни то ни другое тебе не нужно! А теперь вали от меня подальше и ложись спать! – Инвазивный лейтенант сгреб в кучу автоматные магазины и пачки с патронами, не позволяя им покатиться по склону ямы. – Бармалей! Наждак! Ко мне! Мы богаты, Шаро вам в жены!

– Как это – спать?.. – выдавил из себя Леонид, трясясь от страха. – З… зачем? Лиги наступают…

– Уже нет, – усмехнулся Ершов. – Тот, кто ими командует, знаком с тактикой, хоть и в общих чертах. Как только он понял, что из Подгорного нас вырвалось слишком много и засада в этих развалинах не в силах нас перебить, он не стал губить своих солдат и приказал им отдать руины нам. Уродцы прекратили огонь и ушли вплавь через озеро, на севере эти развалины упираются в большую токсичную лужу! Две очень даже организованные толпы лигов обложили нас с остальных трех сторон. Деваться нам некуда, так что уродцы не спешат.

– Почему они не атакуют? – испуганно спросил Леонид. – Ведь их сотни! Если они бросятся на нас все сразу, мы погибнем!

– Уверен, что если бы ты командовал лигами, то давно уже бросил всех в атаку! – Ершов презрительно скривился. – Мы закрепились в развалинах, у нас выгодные позиции, танкам не видно, куда вести огонь, а жечь снаряды впустую – это роскошь. Кто знает, сколько у них снарядов вообще? Может, десятки, а может, всего несколько штук осталось. Стреляют они плохо, бегают еще хуже. Зато мы стреляем очень хорошо, у нас инвалидности нет, и их командир это прекрасно понимает! Пока уродцы доковыляют по открытой местности до развалин, мы отправим к Шаро их не меньше сотни. И еще кого-то перебьем, пока нас будут рвать на куски среди развалин. Итого от полутора до двух сотен убитых и раненых лигам обеспечено. Тебе, конечно, было бы глубоко плевать на это, ты же потомственная мразь, Ленчик! Ничего, что я так прямо? Просто кто еще расскажет тебе правду, Малыш, как не добрый дядюшка Карлсон! Но вот их командир явно не твой родственник! – Инвазивный издал короткий смешок. – Для него такие потери неприемлемы. Они ведь держатся друг за дружку с удивительным упорством! Потому и живы до сих пор. Он не станет губить личный состав. Лиги дождутся темноты и ворвутся в наши развалины практически без потерь. Мы ведь ни черта не увидим во тьме, ночных прицелов у нас нет, последний сломался одиннадцать лет назад. Зато у них есть нюхачи, которые учуют тебя в ночи не хуже зверя, и слепцы, которые услышат еще лучше! Так что до наступления темноты мы совершенно свободны!

– Но… а как же… – Леонид понял смысл сказанного, и его зрачки расширились: – А что потом?!

– А потом ты умрешь! У!!! – Ершов метнулся к нему, делая пальцами «козу». Леонид в ужасе отпрыгнул назад и, не удержавшись, упал на бок и сполз на полтора метра вниз под гогот двух штурмовиков, подбирающихся к своему лейтенанту.

– Отставить ржать! – рявкнул на них Ершов и подтолкнул одного в сторону Леонида: – Наждак, помоги господину командующему рейдом подняться, пока он не свалился в кислотную жижу! А то некому потом будет возглавить отдел планирования и послать тебя на старости лет в очередную задницу, из которой ты не вернешься!

Наждак, давясь от сдерживаемого хохота, ухватил Леонида за ногу и оттащил его от приближающегося дна ямы, заполненного густой лужей из ядовито-зеленого месива, курящегося едва заметным дымком.

– Вонь от лужи чувствуешь? – поинтересовался боец, отпуская Леонида. – Кислятиной пахнет?

– Нет. – Леонид развернулся головой вверх, предпочтя не злить инвазивных отморозков. Пусть издеваются, он этого так не оставит! Как только они вернутся в Центр, он расскажет отцу все в подробностях! И подробностей будет намного больше, чем могут себе представить эти дегенераты!

– Это хорошо, – кивнул Ершов. – Значит, фильтры еще держат. Так! – Он обернулся к своим: – Свалили отсюда на позиции, резко! Мы – спать. Смена через час. Гражданских и господина командующего рейдом не беспокоить!

Штурмовики, ухмыляясь, подобрали отобранные у Леонида боеприпасы и полезли из ямы. Ершов улегся спать прямо там, где находился. Сержант роты охраны что-то сказал своим солдатам, указывая рукой на склон, и те принялись устраиваться для сна. Сам сержант подобрался к Леониду и тихо объяснил, соприкоснувшись гермошлемом:

– Сейчас надо отдохнуть. Вечером, когда видимость упадет, штурмовой взвод пойдет на прорыв. В сумерках нас не будет видно издалека, но в то же время мы еще сможем ориентироваться на местности без освещения. Придется много бегать, так что сейчас лучше поспать. Я разбужу вас через два часа, господин старший лейтенант. У нас будет минут десять, этого хватит, чтобы поесть.

Сержант отполз на полметра и развернулся набок, поправляя автомат, чтобы не мешал спать. Леонид последовал его примеру. Осознание того, что где-то совсем недалеко затаились полтысячи лигов,