занята – кто-то из членов съемочной группы праздновал день рождения. В вестибюле Дика снова окликнул Коллис Клей, но ему хотелось пообедать одному, и он придумал, будто должен встретиться с кем-то в отеле «Эксельсиор». Тем не менее они выпили вместе в баре, после чего его смутное недовольство выкристаллизовалось в решимость: прогулу больше нет оправданий, пора возвращаться в клинику. Его приезд сюда был продиктован не столько безрассудной страстью, сколько романтическим воспоминанием. Любовь его жизни – это Николь, да, она часто приносила ему душевные страдания, но она была его судьбой. Время, проведенное с Розмари, можно было назвать потворством самому себе, время, проведенное с Коллисом Клеем, – ничем, помноженным на ничто.

Входя в «Эксельсиор», он лицом к лицу столкнулся с Бейби Уоррен. Ее прекрасные большие глаза, похожие на детские мраморные шарики, уставились на него с удивлением и любопытством.

– Дик! А я думала, вы в Америке. Николь с вами?

– Я вернулся в Европу через Неаполь.

Ее взгляд упал на траурную повязку у него на рукаве, и она спохватилась:

– Примите мои соболезнования.

Деваться было некуда – обедать пришлось вместе.

– Ну, рассказывайте. Все по порядку, – потребовала она.

Дик изложил ей свое видение фактов, и Бейби нахмурилась. Ей было необходимо найти виновного в катастрофе, постигшей сестру.

– Как вы думаете, правильную ли стратегию лечения выбрал доктор Домлер с самого начала?

– Да тут и выбор невелик, хотя, разумеется, личный контакт между врачом и пациентом имеет большое значение.

– Дик, я, конечно, не смею давать вам советы и притворяться, будто я вообще что-то в этом смыслю, но не кажется ли вам, что перемена обстановки благотворно сказалась бы на Николь? Не полезней ли ей было бы вырваться из больничной атмосферы и пожить «в миру», как живут все нормальные люди?

– Но ведь вы сами настаивали на клинике, – напомнил он. – Говорили, что не будете уверены в ее безопасности, пока…

– Это было тогда, когда вы вели отшельническую жизнь на Ривьере, в том доме на скале, вдали от всех. Я не имею в виду возвращение к той жизни. Я имею в виду, к примеру, Лондон. Англичане – самые уравновешенные люди на свете.

– Отнюдь, – не согласился он.

– Уж поверьте мне. Я хорошо их знаю. Было бы чудесно, если бы вы сняли дом в Лондоне на весенний сезон – у меня на примете есть один такой дивный домишко на Тэлбот-сквер, полностью меблированный. Пожить среди здравомыслящих уравновешенных англичан – это как раз то, что ей нужно.

Она бы еще долго потчевала его расхожими пропагандистскими мифами образца 1914 года, если бы он, рассмеявшись, не сказал:

– Я читал книгу Майкла Арлена[73], и если это то, что вы…

Майкла Арлена она отмела решительным взмахом салатной ложки:

– Он пишет о дегенератах. А я имею в виду истинных англичан.

Когда она с такой легкостью отвергла своих друзей, их место в воображении Дика заняли непроницаемые лица иностранцев, наводняющих маленькие европейские отели.

– Конечно, это не мое дело, – сказала Бейби, предваряя дальнейшее наступление, – но оставить ее одну в подобной обстановке…

– Я уехал в Америку хоронить отца, – напомнил Дик.

– Это я понимаю и уже выразила вам соболезнование. – Она теребила хрустальные подвески своего ожерелья. – Но у нас теперь столько денег. Хватит на все, и прежде всего на то, чтобы позаботиться о здоровье Николь.

– Ну, прежде всего я плохо представляю себе, что мог бы делать в Лондоне.

– Почему? Думаю, вы могли бы работать там так же, как в любом другом месте.

Он откинулся на спинку стула и пристально посмотрел на Бейби. Если ей когда-нибудь и закрадывались в голову подозрения относительно истинной мерзкой причины болезни Николь, она, разумеется, решительно отмела их, сослала в пыльный чулан, как купленную по ошибке картину.

Они продолжили разговор в «Ульпии», погребке, заставленном винными бочками, где к ним за столик подсел вездесущий Коллис Клей и где талантливый гитарист с чувством исполнял «Suona fanfara mia»[74].

– Вероятно, я не тот человек, который был нужен Николь, – сказал Дик. – Но она в любом случае вышла бы замуж за кого-нибудь вроде меня – за человека, на которого, как ей кажется, она могла бы безоговорочно положиться.

– Вы полагаете, с кем-нибудь другим она была бы более счастлива? – вдруг вслух подумала Бейби. – Конечно, это можно было бы организовать.

То, что допустила бестактность, она поняла, лишь увидев, как Дик, наклонившись вперед, обезоруживающе захохотал.

– Ох, ну вы же понимаете, что я имела в виду, – поспешила она загладить неловкость. – Вы не должны и мысли допускать, что мы не благодарны вам за все, что вы сделали. И мы отдаем себе отчет в том, как вам было трудно…

– Ради бога, Бейби, – запротестовал он. – Если бы я не любил Николь, тогда другое дело.

– Но вы же ее любите? – испуганно спросила она.

Дику показалось, что Коллис готов вступить в разговор, и быстро сменил тему:

– Давайте поговорим о чем-нибудь другом. А почему вы не выходите замуж? Ходили слухи, будто вы помолвлены с лордом Пейли, кузеном…

– Ах, нет-нет, – неожиданно застенчиво и уклончиво перебила его Бейби. – Это было давно, в прошлом году.

– Но почему вы не выходите замуж? – не давал ей спуску Дик.

– Не знаю. Один человек, которого я любила, был убит на войне, а другой от меня отказался.

– Расскажите подробней, Бейби. Расскажите о своей личной жизни, о своих взглядах. Вы никогда не говорите о себе – мы всегда беседуем только о Николь.

– Ну, оба они были англичанами. Мне кажется, нет на свете людей, более достойных, чем истинные англичане. А если есть, то мне таковые не встречались. Этот человек… о, это длинная история. Ненавижу длинные истории, а вы?

– Да уж, скукотища! – вставил Коллис Клей.

– Ну почему же? Если история интересная, мне нравится.

– Нет, Дик, это по вашей части. Это вы умеете управлять любой компанией буквально с помощью одной фразы, брошенного там-сям замечания. Редкий талант, скажу я вам.

– Всего лишь прием, – мягко возразил он. В третий раз за вечер он не соглашался с ее мнением.

– Конечно, я придаю большое значение условностям, люблю, чтобы все было как положено и на высоком уровне, и знаю, что вы придерживаетесь других принципов, но согласитесь, это говорит о моей основательности.

Дик даже не счел нужным возразить.

– Да, я знаю, люди говорят: Бейби Уоррен колесит по Европе, гоняется за новинками и при этом, мол, упускает в жизни главное, а я считаю, что наоборот – я одна из немногих, кто преследует