– О, Гномы! – взревел ДозирЭ, и из его глаз брызнули слезы. – Тафилус, ведь ты же десятник «бессмертных» монолитаев, как ты мог так оплошать?!

Тут девросколянин слабо вздохнул, приоткрыл глаза, и губы его едва шевельнулись.

– Что?! – ДозирЭ наклонился к лицу друга. Тафилус силился что-то сказать… Всего одно слово, едва различимое…

«Брат!» – с трудом разобрал грономф.

Кое-как перевязав друга, ДозирЭ выскочил на улицу и боевым рожком, который всегда имел при себе, подал сигнал тревоги. Вскоре перед ним вырос Идал при всем вооружении – будто прибежал не с другого конца деревни, а всё время находился где-то поблизости. Он увидел лежащих на земле «Каменщиков» и рядом с ними всего в крови ДозирЭ с перекошенным от ярости лицом и бешеным блуждающим взглядом. Эжину не требовалось объяснять, что случилось.

– Поднимай всех, надо искать Дэвастаса! Позаботься о Тафилусе – он еще жив. Передай лекарям, что, если им удастся его спасти, каждый получит по берктолю!

С этими словами ДозирЭ сорвал с плеча плащ, отшвырнул его в сторону, вынул из ножен Идала его меч и, пригнувшись, скользнул в темноту.

Уже светало. Сначала из-за реки показалась туманная розовая полоска, разбрызгав по небу и воде фиолетовые пятна. Постепенно она набухла, стала ярко-лиловой и вдруг вспыхнула по всей линии горизонта вселенским пожаром. С каждым мгновением рассветное пламя разгоралось всё ярче и ярче, выжигая гигантскими своими языками остатки сизой ночи.

ДозирЭ, отчаявшийся найти следы беглеца и в изнеможении присевший отдохнуть на берегу, вдруг заметил утлую лодку прямо на середине реки. Он не знал, кто в этой лодке, – было слишком далеко: может быть, рыбак, может быть, гуалговский воин, но уж слишком подозрительно смотрелся этот маленький одинокий челнок посреди Анконы.

ДозирЭ не верил в успех, но это был последний шанс. Он поднялся и, стараясь не терять лодку из виду, двинулся в сторону «хижин на воде» – так называли у ларомов жилища рыбаков, которые, по обычаю, да и, наверное, по каким-то другим причинам, строились прямо на воде. Они стояли на длинных сваях, вбитых в речное дно, или располагались на больших плотах, которые время от времени перемещались с одного места в другое.

Молодому человеку, которого в деревне хорошо знали и почитали не меньше, чем самого Гуалга, принимая его едва ли не за посланца богов, удалось довольно быстро снарядить в погоню большую рыбацкую лодку, напоминавшую бионридский однопарусный барк. С ним в лодке оказалось еще шестеро ларомов-рыбаков. ДозирЭ пытался привлечь сигнальным рожком кого-нибудь из авидронских воинов, но тщетно, – видимо, в поисках следов беглеца все разбились на мелкие отряды и отправились в разные стороны. Что ж, если в той лодке Дэвастас, то он выбрал самый разумный способ исчезнуть: на суше ему не удалось бы далеко уйти.

Рыбаки взялись за весла, отошли от берега и подняли свой прямоугольный парус, который тут же поймал свежий ветер, и лодка весело заскользила по сверкающей золотом глади реки. Вскоре они приблизились к преследуемому челноку настолько, что можно было уже разглядеть человека, который, используя короткое весло-лопату, греб в сторону противоположного берега. Усилия, прилагаемые им, были велики, но результат ничтожно мал.

Дэвастас! Это был Дэвастас!

– Нельзя ли скорее?! – недовольно крикнул ДозирЭ рыбакам, но, увидев, что они не понимают его языка, пояснил свои слова жестами. Ларомы поспешно закивали, вновь налегли на весла, и барк, казалось, полетел над водой. ДозирЭ поднялся со скамьи и встал на носу лодки с мечом в руках.

Когда Дэвастас заметил погоню, он на мгновение растерялся, но потом с еще большей силой стал грести своим неказистым веслом. Когда же он понял, что все его усилия напрасны, он отшвырнул весло далеко в воду и поднялся во весь рост. ДозирЭ был уже рядом, его большая лодка быстро приближалась, нацелившись острым носом-клювом в беззащитный бок челнока.

– Эй, авидрон, неужели ты хочешь меня просто утопить? – насмешливо вскричал Дэвастас. – О нет, ты не станешь этого делать. Для этого ты слишком тщеславен. Ты наверняка захочешь со мной сразиться, один на один. Ведь так?

ДозирЭ приказал рыбакам умерить пыл, и его лодка почти остановилась.

– За то, что ты натворил, подлый, ничтожный выродок, просто утопить тебя было бы слишком ничтожной расплатой!

– Вот и я так думаю, – язвительно отвечал беглец. – Вон, видишь островок? Поплыли туда, и там сойдемся в честной схватке!

ДозирЭ с готовностью кивнул головой.

Рыбаки подцепили челнок Дэвастаса, и вскоре обе лодки причалили к берегу безжизненного крошечного островка протяженностью в десяток шагов. Мужчины сошли на берег и встали друг против друга, выставив мечи. Напуганные ларомы, не совсем понимая, что происходит, на всякий случай отплыли подальше.

Иргам ухитрился занять очень выгодную позицию – на песчаном возвышении, зато грономф встал на более твердую почву, где чувствовал себя в относительной безопасности.

– Так, давай посчитаем, дорогой ДозирЭ. Ты побил меня два раза, я тебя – один. Стало быть, теперь моя очередь побеждать…

Дэвастас неожиданно набросился на ДозирЭ, с невероятной скоростью нанося хлесткие непредсказуемые удары. Оставалось только удивляться, откуда изможденный пленник нашел в себе столько сил, столько нерастраченной энергии, почему он так свеж и быстр. Впрочем, ДозирЭ хладнокровно отбил все атаки и перешел в наступление…

Схватка затянулась. Казалось, соперники едва ли уступают друг другу в силе и ловкости. Коварные выпады иргама выглядели не менее изобретательными и опасными, чем приемы авидрона. ДозирЭ понял, что вряд ли чего-либо добьется, если будет действовать в своей обычной манере. Тут он вспомнил о том, как сражается Идал, и начал выматывать своего противника, заставляя его атаковать и атаковать. Рано или поздно Дэвастас должен выдохнуться – не может же он вот так всё утро скакать, словно молодой жеребец.

ДозирЭ нарочно стал действовать вяло, часто отступал, отбивался как будто неумело. Иргам принял всё это за слабость и, не жалея сил, бросался и бросался вперед, рассчитывая вот-вот смертельно поразить своего врага. Но время шло, а ДозирЭ не поддавался. И вот Дэвастас уже зашатался от усталости и начал двигаться всё медленнее и медленнее, а рука его, в которой он держал меч, налилась свинцом и отказывалась рубить с привычной легкостью.

В конце концов, Дэвастас понял, что обманут. Он уже окончательно выбился из сил, а его соперник был по-прежнему бодр.

Вскоре ДозирЭ провел блестящую атаку, поразив иргама в бедро. Потом он распорол ему щеку – от виска до челюсти, чуть позже сделал глубокий выпад и проткнул ему бок. Дэвастас, обливаясь кровью, продолжал отбиваться, но действовал уже неуверенно, двигался с видимым усилием, надрывно дышал, пятился.

Решив, что более медлить нет смысла, ДозирЭ обрушил на противника стремительный каскад рубящих ударов сверху вниз. Он бил, бил и бил, ожесточенно, с самозабвением, будто пытался вколотить противника в землю. Дэвастас сначала припал на одно колено, потом на оба, а чуть погодя вдруг воскликнул: «Стой!» – и отшвырнул свой клинок в сторону. «Я сдаюсь!»