— Мы считаем, что нам пора приниматься за работу. Правда, мы обучились далеко не всему, но можем уже применить полученные знания.

— Хорошо, Бенджамин, так и должно быть. Вы научились всему, что мы могли преподать вам на данный момент. Теперь вы должны нести ваши знания в мир, применять их, чтобы они созрели и стали мудростью.

— Не только по этой причине мы хотим уйти. Есть еще одна, более насущная. Как вы сами сказали, приближается кризис. Мы хотим бороться с ним.

— Каким образом вы предполагаете бороться с теми силами, которые вызовут кризис?

— Ну… — Бен не произнес этого междометия, но небольшая заминка в мыслях произвела именно такое впечатление. — Как мы понимаем, для того чтобы люди стали свободными и могли развиваться как люди, а не как животные, нам необходимо отменить все, что сделали Молодые Люди. Молодые Люди не позволили никому, кроме избранных одиночек, распоряжаться древними знаниями. Чтобы человечество снова стало свободным, сильным и независимым, надо вернуть ему старинные знания и старинные способности.

— Все верно, но как вы намерены это сделать?

— Прежде всего — рассказать людям о том, что они утратили. Мы трое работаем в системе образование и можем заставить себя услышать. Я — на медицинском факультете Западного университета, Фил и Джоан — на психологическом. С нашей подготовкой мы быстро перевернем традиционные представления. Мы сможем положить начало возрождению образования и подготовить молодежь к принятию той мудрости, которой вы, старшие, владеете.

— Вы полагаете, что все так просто?

— Почему бы и нет? Впрочем, мы не ожидаем, что все будет просто. Нам предстоит неминуемое столкновение с самыми излюбленными людскими предрассудками, т само это столкновение можно обратить на пользу дела. Главное — привлечь к себе внимание общества. Вы многому нас научили, и мы сможем доказать людям свою правоту. Вы представляете, например, что будет, когда мы устроим публичный показ левитации и покажем тысячам людей, на что способен человеческий, разум? И когда продемонстрируем, что телепатия доступна каждому, стоит лишь овладеть методикой? Да за год-другой все жители страны станут телепатами и смогут прочесть архивы, со всеми вытекающими последствиями!

Разум Хоу безмолвствовал несколько долгих минут. Трое друзей неловко поеживались под задумчивым, спокойным взглядом Старейшего. Наконец они услышали его мысль:

— Если бы все было так просто, неужели мы не сделали бы этого давным-давно?

Теперь уже трое друзей, в свою очередь, замолчали. Хоу мягко продолжал:

— Высказывайтесь, дети мои. Не бойтесь. Свободно передавайте ваши мысли. Вы нас не обидите.

В ответной мысли Коуберна чувствовалась нерешительность:

— Нам трудно… Многие из вас очень стары, и нам известно, что все вы мудры. Нам, молодым, тем не менее кажется, что вы слишком долго выжидали, чтобы начать действовать. Мы чувствуем… чувствуем, что ваше стремление понять подорвало в вас волю действовать. Вы ждали год за годом, добиваясь совершенства — а достичь его невозможно, — в то время как буря, которая может перевернуть весь мир, набирала силы.

Старшие поразмыслили, прежде чем Эфраим Хоу ответил:

— Возможно, вы и правы, возлюбленные дети, но нам так не кажется. Мы не пытались отдать древние знания всем, ибо лишь немногие готовы воспринять их. Они столь же небезопасны для детских умов, как спички в детских руках.

И все же… может быть, вы правы. Так думал и Марк Твен, и ему позволили рассказать все, что он узнал. Он так и сделал, и написал столь доходчиво, что любой, кто хотел, мог понять его. Его не понял никто. В отчаянии он изложил во всех подробностях, каким образом можно обрести способность к телепатии. И снова никто не принял его всерьез. Чем серьезнее он говорил, тем больше смеялись его читатели. Он умер, полный горечи.

Мы не хотим, чтобы у вас создалось впечатление, что мы ничего не делали. Эта республика, с ее особым уважением к личной свободе и человеческому достоинству, не продержалась бы так долго без нашей помощи. Это мы выбрали Линкольна. Оливер Уэнделл Холмс был одним из нас. Уолт Уитмен был нашим возлюбленным братом. Мы находили тысячи путей, чтобы при необходимости подать руку помощи, чтобы не допустить отступления назад, к рабству и тьме.

После паузы он продолжил:

— И все же пусть каждый действует по своему разумению. Ваше решение неизменно?

Бен сказал громко и твердо:

— Неизменно!

— Да будет так! Вы помните историю Салема?

— Салема? Где проводились судилища над колдуньями? Вы имеете в виду, что нас могут подвергнуть преследованиям как колдунов?

— Нет. Сейчас не существует законов, запрещающих колдовство. Было бы лучше, если бы они существовали. Мы не имеем монополии на знания. Не ждите легких побед. Берегитесь тех, кто владеет частью древних знаний и использует их для какой-то гнусной цели-колдунов… чернокнижников!

Совещание закончилось, связь ослабела. Эфраим Хоу с торжественным видом пожал всем руки и попрощался.

— Завидую вам, ребятки, — сказал он. — Вы уходите, как Джек — Победитель Великанов, бороться со всей системой образования. Вы сами избрали себе это поприще. Помните, что говорил Марк Твен? «Бог на пробу сотворил идиота, а потом сотворил школьный совет». И все-таки хотел бы я быть с вами.

— Почему бы вам не пойти с нами, сэр?

— А? Нет, не могу. Честно говоря, я не очень-то верю в успех вашего плана. Помнится, еще в те годы, когда я развозил скобяные товары по штату Мэн, у меня частенько появлялось искушение научить людей некоторым штучкам. Но я этого не делал. Люди привыкли пользоваться резаками и холодильниками, и они вас не поблагодарят, если вы покажете, как можно обойтись без этих вещей, полагаясь лишь на свой разум. Люди просто выгонят вас вон — а может, еще и линчевать будут. Но я все-таки постараюсь не упускать вас из виду.

Джоан поднялась и поцеловала его на прощание. И они ушли.

Глава 10 В пасти у льва

Чтобы привлечь к себе внимание газетчиков, Хаксли решил провести демонстрацию в самой большой аудитории.

До сих пор они вели себя очень осторожно: вернулись в Лос-Анджелес и начали осенний семестр, не выдавая своих сверхъестественных возможностей. Джоан обязали не увлекаться левитацией, не разыгрывать спектаклей, управляя неодушевленными предметами, и вообще не пугать посторонних никакими трюками. Она согласилась с такой кротостью, что Коуберн встревожился.

— Это ненормально, — заявил он. — Не могла же она мгновенно дорасти до такого совершенства. Ну-ка, покажи язык, милая!

— Э-э-э! — сказала Джоан, высунув язык совершенно неподобающим для диагностики образом. — Мастер Линь говорил, что я дальше продвинулась