женщина сидит за белоснежным столом и перебирает рентгеновские снимки, внимательно их изучая, а Дарий скучающе смотрит в окно, устроившись в мягком кресле пациента. Сквозь прозрачные стекла льется солнечный свет, пахнет чистотой и сладкой ванилью, благодаря ежечасной уборке и аромадиффузору, что стоит на высоком стеллаже.

— Что ж, мои поздравления, Дарий Викторович, — сдержанно произносит женщина. — Ваше восстановление прошло более чем успешно. Смещения устранены, трещины затянулись, никаких патологий не выявлено.

— Отлично, — кивает Дарий и порывается встать.

— Задержитесь еще на пару минут.

— Конечно, — вежливо улыбается он, нехотя возвращаясь на место. — Я внимательно вас слушаю, Надежда Константиновна.

— Дар, давай сменим тон. Я хочу поговорить с тобой не как доктор, а как…

— Ну что еще, теть Надь? Я сделал все, что ты просила. Прошел полный курс реабилитации, хотя мне было бы достаточно месяца постельного режима и пары упаковок таблеток.

— Это не шутки, Дар, — строго заявляет Надежда Константиновна. — Ты уже не маленький мальчик, на котором переломы заживали, как на собаке. 

— Ты же знаешь, что это была случайность.

— У тебя всегда виноваты случайности. Случайно сорвался с дерева, потом со скалы, чуть не утонул, прыгнув с водопада. А сколько твоих сломанных носов и выбитых пальцев я вправляла?! Каждый раз, когда ночью звонит рабочий телефон, я пью сердечные капли, потому что боюсь услышать, что ты погиб из-за очередной сумасбродной выходки! Хочешь адреналина - заведи себе детей! Обещаю нервный срыв каждую неделю!

— Я не твой сын, и ты не обязана опекать меня, — ласково говорит Дарий. — Перестань следить за мной и спи спокойно. 

— Да, ты не мой сын, но…

— Сколько раз я должен повторить, что ты ничего мне не должна? Теть Надь, ты была хорошей сестрой, а вот моя мать — плохой. Прекрати нести уже этот крест, ты не могла ее спасти.

В глазах Надежды Константиновны блестят слезы, морщинистая шея напрягается из-за задержки дыхания. Дарий поднимается на ноги и обходит стол, останавливается рядом с креслом тети и разворачивает его, присаживаясь на корточки, ровно так, как делал в детстве, если видел ее печаль. Он берет теплые и мягкие кисти рук в свои и запрокидывает голову:

— Мне жаль. Я не хотел заставлять тебя волноваться.

Надежда Константиновна выдыхает огорчение и крепче сжимает теплые длинные пальцы племянника. Она прекрасно знает, что его извинения едва ли искренние, он всего лишь говорит то, что она хочет услышать. А также она знает, что эти слова не дают никаких гарантий на то, что подобное не повторится.

— Ты понимаешь, что это было настоящее чудо? Если бы ты не приземлился в эту чертову яму на обочине, а покатился дальше, мы бы тебя не собрали.

— Значит, мне повезло, что моя тетя лучший хирург-травматолог нашего города, — радостно отвечает Дарий.

— Повезло, что ты вовремя отпустил байк, а не вцепился в него. Три месяца реабилитации — цветочки, по сравнению с тем, что могло бы ждать тебя. Дар, я прошу, прекрати испытывать судьбу.

— Это она меня испытывает, — весело подмечает он.

Надежда Константиновна еще крепче стискивает его ладони, любуясь улыбкой, что так похожа на улыбку ее сестры в те времена, когда она еще не стала жертвой зависимости. 

— Глупо просить тебя об обещании не садиться больше на мотоцикл?

— Глупо думать, что это единственная опасность в жизни.

— А ты у меня, значит, бесстрашный?

— Может быть, — хитро прищуривается Дарий. — К спорту я хоть могу уже вернуться?

— Прописываю тебе велотренажер до конца дней, — строго говорит она.

— Тогда я умру со скуки уже через пару недель.

— Дар, ну зачем тебе весь этот экстрим? Что дальше? Научишься управлять истребителем? Отправишься в поход через Амазонку?

— Я думал об этом, — серьезно кивает Дарий.

— Господь всемогущий! — вскрикивает Надежда Константиновна. — Сделай это после моей смерти, пожалуйста!

— Не говори глупостей. Ты еще меня переживешь.

— Этого я и боюсь.

Дарий поднимается, не отпуская рук тети, и смотрит на нее сверху вниз, отмечая, как сильно она постарела за последние несколько лет. Надежда Константиновна — единственный родной человек, с которым Дарий мало-мальски поддерживает связь, но это больше ее заслуга, чем его. 

— Приходи на ужин в субботу, — неуверенно предлагает она. — Женька с детьми и мужем приедет. Познакомишься, наконец-то, с племянниками, да и сестра будет рада...

— Не могу, у меня дела.

— Дар…

— Хватит, — на острие нежности и строгости перебивает он. — Не старайся.

— Тогда приходи в воскресенье. Устроим семейный вечер в узком кругу: ты, я и Боська. Неужели не хочешь увидеть, как вырос мопс, которого ты подарил? 

— Не я, — натянуто улыбается Дарий и отступает, разжимая пальцы.

— Вы все-таки расстались, да? Поэтому ты?..

— Всего доброго, Надежда Константиновна, — он учтиво опускает голову и торопливо покидает кабинет. 

Коридор медицинского центра погружен в мирное спокойствие, но Дарий этого не чувствует. Он проходит мимо немногочисленных пациентов, ожидающих приема, выход в холл уже за поворотом, но вдруг навстречу выходит молодая светловолосая женщина.

— Дарий! — воодушевленно произносит она, придерживая открытую дверь кабинета.

— Здравствуй, Анжелина. 

— Добрый день. Проходи, я тебя уже заждалась.

Дарий оглядывается: в противоположном конце коридора стоит Надежда Константиновна и смотрит прямо на него. 

— Ты ведь не собирался снова сбежать, верно? — напевом тянет Анжелина. — Два сеанса уже пропустил.

— Конечно нет, — вежливо отвечает Дарий. — Как раз шел к тебе.

— Вот и прекрасно!

Кабинет Анжелины залит ярким солнечным светом, что играет блестящими вспышками на поверхности прозрачного чайника, из носика которого идет пар. Дарий опускается в мягкое кресло, Анжелина разливает чай по чашкам, ставит их на столик и занимает кресло напротив. Она закидывает ногу на ногу и кладет сцепленные в замок руки на колено. Неспешный разговор, состоящий из стандартных вопросов, начинает сессию. Как самочувствие? Настроение? Хорошо ли спится? Посещают ли тревожности или навязчивые мысли? Дарий спокойно потягивает чай и отвечает ровно и четко, не пытаясь увиливать.

— Что нового произошло за последний месяц? — задает следующий вопрос Анжелина.

Дарий задумчиво улыбается, а Анжелина, не смея давить, тянется к чайнику, чтобы наполнить опустевшие чашки. 

— Не хочешь отвечать? — с осторожностью интересуется она.

— Нет.

—