Клермон проследил за её взглядом. «Видимо, иноземец. Опасный тип», — пришёл он к выводу и, встретившись глазами с юношей, положил ладонь на рукоять меча.

Кат Ворон скользнул за спину девушки и склонился к его уху.

— Не хватайся за меч и больше не смотри на него. Это демон, — тихо предупредил он.

Клермон хотел возразить, но охотник с силой стиснул его запястье.

— Ястреб, поверь, я дело говорю. Мы ему не соперники. Демон убьёт нас с такой же лёгкостью, с какой ты прихлопываешь мошкару.

— Да? По мне так это переодетая женщина, — буркнул Клермон, тем не менее последовал совету товарища.

Судя по ироничной улыбке, юноша слышал их разговор. Прибавив шаг, он исчез в толпе, окружившей сцену бродячего театра.

Владычица ночи проводила его задумчивым взглядом. «Демон?» — почему-то удивилась она. Это была её первая встреча с себе подобными, и она задумалась о том, что будет, если ей придётся столкнуться с кем-то из них.

— Извини! Ты что-то сказал? — спросила она Клермона.

— Есть галерея, есть балконы. Откуда будем смотреть представление? — терпеливо повторил он.

— Конечно, с балкона.

Клермон глянул на дом, перед которым комедианты выстроили временную сцену. Балконов было много, но все они были заняты — кроме одного самого большого и нарядного. Именно с него удобней всего было смотреть представление.

— Боюсь, мы припозднились. Вряд ли есть свободные места на балконах, — засомневался он.

Владычица ночи глянула на толкучку у сцены.

— Что ж, тогда идем на галёрку, то есть галерею…

— Не сто́ит. Там далеко и из-за шума толпы плохо слышно реплики актёров, — вмешался в их разговор красивый мелодичный голос.

Уже догадываясь, кто это, она обернулась.

— К тому же раёк[1] не место для демонов, — сказал юноша, с улыбкой глядя на неё, и добавил: — В городе я держу квартиру с балконом, который выходит прямо на площадь. Комедианты частенько здесь выступают, к моему великому удовольствию. Хоть я заядлый театрал и требователен к актёрской игре, но мне по нраву их бесхитростные представления. Если вы окажете мне честь, я проведу вас в свою личную театральную ложу. Госпожа, вам это не будет ничего стоить. Клянусь всеми девятью хвостами. Не поймите меня превратно, я не доброхот, просто смотреть представление в хорошей компании куда приятней, чем одному. О, чуть не забыл! Разрешите представиться, я демон-лис и меня зовут Су Даджи.

— Рада знакомству, господин Су. Меня зовут Владычицей ночи. Не спрашивайте почему, я не знаю. В этом облике я Тесса Таден. Буду признательна, если будете называть меня этим именем. И да, я бы с удовольствием приняла ваше приглашение, но я здесь не одна, — сказала она, заметив, что новый знакомый не обращает внимания на её спутников.

С таким видом, будто впервые заметил их присутствие, демон-лис бегло глянул на Ката Ворона, затем на Клермона Ястреба и с его лица исчезло приветливое выражение.

— Рядовой прислужник солнцепоклонников и никчемный трактирщик княжеских кровей. Не слишком ли убогая для вас компания? — усмехнулся он.

— Убогая компания? — недобро прищурилась Владычица ночи. — Насколько я припоминаю, хули-цзин — изначально зверь, дух лисы. Так что давайте без сословного чванства. В отличие от вас, я не считаю нужным презирать людей… кого-либо из-за их происхождения.

— Браво! — воскликнул Даджи, аплодируя ей. — Милая Тесса, да вы социалистка по убеждениям.

Видя, что девушка хмурится, он умоляюще прижал ладони к груди.

— О нет! Пожалуйста, не отказывайтесь от моего приглашения. Ведь я от чистого сердца. Признаю, что был неправ. Виной всему местное сословное общество. Милая Тесса, когда вы проживёте на этой чёртовой планете ровно столько, сколько я, ваша система ценностей тоже претерпит изменения. Не спорьте, я старожил, а вы новичок, преимущество в этом вопросе за мной… — демон-лис глянул в сторону бродячего театра и на его лице появилось озабоченное выражение. — Давайте поспешим. Представление скоро начнётся, и мы рискуем пропустить его начало. Да, ваши спутники могут пойти с нами.

Колеблясь, Владычица ночи посмотрела на Клермона, но он бесстрастно молчал, тогда она перевела взгляд на Ката Ворона, и тот кивнул в знак согласия.

— Хорошо, идёмте, — решилась она.

С извиняющейся улыбкой Даджи взял её под руку.

— Прошу прощения за фамильярность, но так будет надёжней. Вы в человеческом облике, а народ в средневековье простой, в случае чего могут и ударить, а при мне вас никто не посмеет обидеть.

Действительно, стоило людям заслышать голос мальчишки-глашатая, бегущего перед ними, как они мгновенно расступались, давая им дорогу.

— Вы здесь популярны, — заметила Владычица ночи, когда они вышли на балкон и сели в кресла. От неё не укрылось, что горожане боятся демона-лиса как огня.

— О да! Моя скромная персона пользуется некоторой известностью, причём не только здесь, — отозвался Даджи и слегка повернул голову. Кресел было только два и Клермон с Катом были вынуждены стоять у них за спиной.

— Не так ли, прислужник солнцепоклонников? — вопросил он с иронией в голосе.

— Да, господин! — с усердием отозвался Кат Ворон.

Клермон покосился на товарища и, пряча гнев, опустил глаза. Кат Ворон, которого он знал, был безрассудно храбр. В их бытность наёмниками, он никого и ничего не боялся; на поле боя он лез в самую кровавую бучу, а сейчас в нём явственно читался страх.

— А вы, господин трактирщик? Вы что-нибудь слышали обо мне?

— Нет, не доводилось, — холодно уронил Клермон. «Да и вряд ли я услышу о тебе что-либо хорошее», — мрачно подумал он.

— Почему? — не унимался демон.

— Думаю, потому что я сельский человек и домосед. Да и слава у вас, похоже, местечковая, если до наших краёв не дошла.

Вспышка демонского гнева обрушилась на него подобно сгустку яростного пламени. Ничего не видя перед собой, Клермон задыхался, не в силах вдохнуть нестерпимый жар, в который превратился воздух. Но хуже всего был страх: мерзкий, потный, заставляющий его трястись всем телом. Он яростно сопротивлялся ему, но тот был сильней. Этот безумный страх заставлял его отступать шаг за шагом, сдавая позиции гордости и веры в себя. А ещё он вынуждал его встать на колени и униженно просить пощады, но нечто, поднявшееся из глубины души, не давало ему пасть столь низко, и он из последних сил держался на ногах.

Когда уже казалось, что сражение проиграно и ему пришёл конец, палящий жар унёс порыв прохладного ветра и он, полностью обессилев, прислонился спиной к стене дома, а затем всё же не удержался на ногах и сполз вниз.

— Клермон!.. Клермон, очнись! Ты меня слышишь? — донёсся до