бандитского отребья, человек моего отца, я пиздец как разочаруюсь…

— Ну… Тогда я не скажу этого, молодой господин…

И заулыбался, кусок уёбка… Да бля-я…

— И чем вы занимаетесь, так далеко от дома?

— Э… Ну… Дань собираем. Типо… Плата за дорогу, которую защищаем…

… Я так разочарован. Моя семья — это реально позорище. И чем больше я узнаю, тем больше стыда испытываю от родства с этими идиотами. Брать такой мусор… заниматься такой хернёй.

Небось и мои деньги эти придурки слили на какую-то херню…

— Вставайте… — приказным тоном, я окинул взглядом этих троих, — приведёте меня домой.

— Д-да, молодой господин. — спохватился тот, кому я ещё не успел врезать. А вот оставшиеся двое лежали, подавая кое-какие признаки жизни, но не сознания. Скорее всего, если оставить их тут, то они сдохнут, поэтому…

— Несёшь этих двух идиотов. Понял?

— Понял, господин… — не особо радостно сказал этот кровожор, и, тем не менее, подойдя к телу своих дружков, он смог поднять их и даже нести. Сильный… Явно самый сильный из группы. И самый умный, раз не пошёл в бой на противника первым. Его бы я оставил…

— Почему все поголовно не узнают меня, сына главы рода? — решил я спросить, следуя за этим кровожором.

У него, к слову, была вполне неприметная внешность. Но, как я уже выяснил, вообще у всех кровожоров красные глаза и довольно приметные зубы. До неприятного белые и острые.

— Ну, я вас уже лет пять не видел, с тех пор как вас отправили на войну. Так что, не думаю, что тут есть чему удивляться. Сколько вам уже? Девятнадцать?

— Мне вроде говорили, что семнадцать… — я промолчал.

— Да не, вам точно больше… или меньше… А хотя… Вам, наверное, лучше знать.

Так сколько мне по итогу? Леррис говорила, что мне семнадцать… Вообще, Годрик — это ещё совсем ребёнок. Если он воевал с двенадцати лет, то… какие же мразоты ждут меня дома.

— Господин Годрик… — внезапно, сказал непримечательный слуга.

— Чё?

— Рад, что вы выжили… Это… Было жутко, когда вас, ещё совсем ребёнка, отправили в самый разгар войны…

Даже этот ублюдок это понимает! Пи… А, короче… В пизду это.

Не хочу ещё больше узнавать об этой семейке. Иначе первым, что я захочу сделать при встрече, это выпустить обойму в ебло моим «папаше» и «мамаше».

…

Спустя несколько часов, на горизонте показался… город? Нет, не город.

Большая деревня, которую в этом мире принято называть городом. Даже «Жёсткошерсть» был куда больше и выразительнее. Здесь же я, хоть и не видел разруху, но не видел никаких признаков продвинутой цивилизации. От слова совсем.

— Добро пожаловать в Андмар, господин. — сказал мне Финн Ториас. Так его зовут.

— Ага… А где тут моя семейка живёт?

— Во-он там, в поместье на краю города. Я в любом случае иду туда отчитаться, так что пойдём вместе… Вечер холодный, да?

…

Молча, мы вернулись домой. Эти двое, которых Финн нёс на своих плечах, так и не очнусь. Вполне возможно, что для относительно слабых людей, даже мои простые удары могут быть смертельными.

И вроде хочется задрать нос, сказать — «ха-ха, какой я крутой». А вроде и где-то на подсознании вспоминается битва с той тёмной рыцаршей, которая уделала меня подчистую. Да и опытные воины могли противостоять мне…

Всесильностью и безнаказанностью тут и не пахнет.

Интересно… Будь среди людей хоть в одном из бою кто-то вроде Эдварда, был бы у меня шанс?

Впрочем, всё это потом.

Сейчас, я стою на пороге красивого, белого особняка, который лишь красивел от снежной бури, развернувшейся под вечер. Я сразу увидел в нём три этажа, а также два дополнительных здания, по два этажа каждый. Всё это окружал трёх-/четырёхметровый каменный забор, по краям которого находились дозорные вышки.

Впечатляло количество охраны… Беглым взглядом, я увидел около двадцати человек, если считать по всем башням. Также, на чердаке то и дело блестело что-то, выдавая позицию снайпера. Да и как только мы подошли, нас встретило четыре человека в хорошей броне, с винтовками на спиной.

— А, Финн, ты. Кто так пацанов? И…

— Господин Годрик вернулся… а эти двое попутали.

— А-а! — заржал ещё один из стражников.

— Понятно-понятно. Ну, они как обычно.

— Д-да… — Финн кивнул, — можно уже скорее в дом? Замёрз как змей.

— Да-да, заходи. — стражники расступились перед нами, но, пока мы проходили, то и дело пялились на меня. Явно рассматривают и пытаются понять, правду ли сказал Финн или нет.

Пять лет… Думаю, мало кто будет удивлён тому, что я особо никого не помню. Интересно, имеет ли смысл говорить о том, что я якобы потерял память и всё подобное?

Во внутреннем дворе резиденции ещё больше охраны. Как минимум, я вижу два патруль и два коморки, где сидят три охранника с оружием.

Вообще… Я, кажется, понимаю, зачем это. Если ты везде творишь херню, наподобие той, что я успел увидеть, то тебе точно не выжить без хорошей охраны. Интересно, где мы было безопаснее — тут или на фронте? Хе-ех…

— Пу-пу-пу… — проговорил я, пока мы не подошли к большой входной двери. Открыв её, я ещё раз посмотрел на Финна, который стоял позади.

— Мне в казармы. Извините, господин, но дальше уже вы сами.

— Ага. — я кивнул, — пока.

— Пока… — он кивнул и ушёл, едва не валясь с ног от усталости. Всё же, носить два тела почти восемь часов — это нужно иметь либо стальные мышцы, либо стальную волю… Думаю, что он не так уж и плох. Лично я бы уже давно кинул эти тела.

Что же… Теперь осталось только одно.

— Я вернулся. — сказал я, наконец-то войдя в дом и закрыв дверь.

…

…

…

Никто ничего не ответил. П Лишь мимо проходящая девушка в серой форме кивнула мне, а затем ушла.

Ощущаю себя так, будто я чужой в этом доме…

— Эм… Ладно…

Стряхнув с себя снег, я осмотрелся в поисках места, куда мог бы повесить плащ. Я прошёлся всего пару метров, и ощущение чужеродности тут же пропало.

— Извините. — когда я подошёл к вешалке, ко мне обратился женский голос, — вы не господин Годрик?

Переведя взгляд, я увидел низкую девушку с длинными чёрными волосами и красными глазами.

— Да, я — Годрик. — кивнул я ей, после чего, её глаза будто загорелись.

Развернувшись, она набрала литров двадцать в свои лёгкие, прежде чем закричала:

— ГОСПОДИН ГОДРИК ВЕРНУЛСЯ ДОМОЙ!!!!!!!

Её крик был таким громким, что я чуть не подпрыгнул. Единственная мысль, что пронеслась в моей голове на тот