— Майя! — крикнула Лисен. — И малыши! — Повернувшись, она крикнула остальным: — Пришла Эрика! И Майя! И малыши! Они такие хорошенькие!

Эрика не смогла удержаться от смеха при виде такого энтузиазма. Она отошла в сторону, пропуская вперед Майю, рвущуюся в дом.

— Папа дома?

— Папа! — крикнула Лисен вместо ответа на вопрос.

Дан вышел из кухни.

— Какой приятный сюрприз! — Он подхватил Майю на руки и обнял. — Входите-входите!

Дан поставил Майю на пол, и та тут же присоединилась к остальным детям, которые, судя по звукам, смотрели детскую программу по телевизору.

— Прости, что я без звонка, — извинилась Эрика, снимая куртку. Подняв съемную коляску с младенцами, она пошла за Даном в кухню.

— Мы гостям только рады, — сказал тот. Вид у него был усталый. — Я только что приготовил кофе, — сообщил он, вопросительно глядя на Эрику.

— Тогда чего ты ждешь? — улыбнулась гостья.

Расстелив на полу покрывало, она уложила на него младенцев и присела за стол. Дан налил кофе и присоединился к Эрике. Какое-то время они сидели молча. Оба хорошо знали друг друга, и потому даже такое молчание было для них комфортным. Когда-то они с Даном встречались. Но это было так давно, что она уже и не помнила подробностей. Зато этот роман перерос в доверительную дружбу. И Эрика не могла представить лучшего мужа для своей любимой сестры.

— У меня сегодня был любопытный разговор, — начала Эрика.

— Да? — отхлебнул кофе Дан.

Он был человеком немногословным. И к тому же знал, что Эрике такой реакции достаточно, чтобы продолжать.

Она рассказала о встрече с Вивиан и о том, что та сказала об Анне.

— Мы позволили ей остаться одной. Тогда как нужно было действовать как раз наоборот.

— Я не уверен, — произнес Дан, принимаясь за кофе. — Что бы я ни делал, все не так.

— А мне кажется, она права. Мы не можем позволить Анне лежать там и замыкаться в себе. Надо ее заставить.

— Вероятно, — с некоторым колебанием в голосе произнес Дан.

— Можно хотя бы попытаться, — предложила Эрика.

Она перегнулась через стол проверить, как там младенцы. Они лежали на покрывале и, довольные, болтали ножками в воздухе. Эрика откинулась на спинку стула.

— Попытаться-то можно, но… — Дан замолчал, не силах высказать своих страхов. — Но что, если и это не поможет? Что, если все кончено?

— Ничего не кончено. Анна не из тех, кто сдается, — возразила Эрика. — Да, у нее сейчас тяжелый период. Но она выкарабкается. Ты должен в нее верить. Анна сильная, — твердо заявила она, заглядывая Дану в глаза. — Просто ей нужно помочь вскарабкаться на первую ступеньку крутой лестницы. И мы должны оказать ей эту помощь. Можешь присмотреть за детьми? Я поднимусь к ней на минутку.

— Конечно, — улыбнулся Дан. Поднявшись со стула, он пересел на пол поближе к Антону и Ноэлю.

Эрика осторожно открыла дверь в спальню. Анна лежала в той же позе, что и во время ее прошлого визита, — на боку, повернувшись лицом к окну. Не говоря ни слова, Эрика легла в постель, прижалась к Анне и обняла ее крепко-крепко, согревая своим теплом.

— Я здесь, Анна, — прошептала она. — Ты не одна. Я с тобой.

* * *

Еда, которую привез Гуннар, подходила к концу. Но Энни не спешила звонить родителям Матте. Ей было неприятно думать о нем, неприятно сознавать, как сильно он в ней разочаровался. Смахнув слезы, Энни решила отложить звонок еще на день. Пока же они могут доесть остатки. Все равно Сэм ел очень мало. Ей по-прежнему приходилось кормить его, как младенца, впихивая в рот еду, причем половина просыпалась мимо. Энни поежилась и обхватила себя руками, чтобы согреться. На улице было не холодно, но дул сильный ветер, пробирающий до костей даже через самые толстые одежды. Энни натянула на себя еще одну кофту — теплую вязаную, которую папа обычно надевал на рыбалку. Однако даже это не спасало ее от холода.

Родителям Фредрик не понравился бы. Она поняла это в самый первый день знакомства с ним. Но Энни запрещала себе об этом думать. Родители умерли и оставили ее одну, бросили. У них не было никакого права решать за нее. Энни всегда чувствовала себя одинокой и брошенной.

Папа умер первым. Сердечный приступ. Он просто упал дома и больше не поднялся. Смерть была мгновенной, сказали врачи. А за три недели до этого получила смертный приговор мама. Рак печени. Она прожила еще полгода, а потом тихо заснула. Впервые за много месяцев у нее на лице появилось выражение покоя. Энни сидела у ее постели, держа за руку, пока та умирала. Она искала в себе горе и тоску, но находила только злость. Как могли родители оставить ее одну? Они были ей нужны. С ними она была в безопасности. К ним всегда можно было вернуться, какую бы глупость она ни совершила. И, выслушав ее, они бы только покачали головой: «Но Энни, милая…» Кто теперь будет прощать ей недостатки и любить ее такой, какая она есть? Всего за полгода она потеряла и мать, и отца. Маленькая сиротка Энни, думала она, вспоминая любимый фильм детства. Но она была не миловидной девочкой с рыжими кудряшками, которую усыновил добрый миллионер. Она была Энни, которая принимала импульсивные решения, делала глупости, испытывала границы на прочность. Она была Энни, которая встречалась с Фредриком. Если бы родители были живы, они отговорили бы ее от этого. Они убедили бы Энни отказаться от Фредрика и его губительного для нее образа жизни. Но их не было. Они бросили ее, и в глубине души Энни по-прежнему злилась на них за это.

Присев на диван, она подтянула колени к подбородку. Матте мог бы утишить эту злость. Всего на несколько часов, зато впервые за много лет, Энни не чувствовала себя одинокой. Склонив голову на колени, она разрыдалась. Спустя много лет Энни по-прежнему оставалась одинокой сироткой.

* * *

— Эрлинг у себя?

— Он в кабинете. Надо только постучать, — показала в сторону запертой двери Гунилла.

— Благодарю.

Йоста кивнул и пошел по коридору. Он был зол на себя. Если бы он только спросил о компьютере, когда они с Паулой были здесь, ему не было бы нужды возвращаться в коммуну.

— Войдите! — отозвался Эрлинг.

Йоста ввалился в комнату.

— С такими частыми визитами полиции нам не надо переживать за безопасность офиса, — улыбнулся Ларссон, пожимая руку вошедшему.

— Мне нужно кое-что прояснить, — пробормотал Йоста, плюхаясь на стул.

— Спрашивайте. Мы рады помочь полиции.

— Это касается ноутбука Матса Сверина. Мы только что осмотрели его квартиру и нашли от него шнур. А где сам ноут? Здесь?

— Ноут Матса? Я о нем не подумал. Пойду посмотрю.

Через минуту Эрлинг вернулся.

— Нет, его тут нет. А что, его украли? — спросил он, садясь за стол.