После картинной галереи мы отправились в оружейный зал. Но надолго мы тут не задержались — доспехи и оружие, как и следовало ожидать, были моей невесте ничуть не интересны. И даже наша роскошная библиотека оставила ее равнодушной. Впрочем, из библиотеки я был рад поскорее уйти и сам. Мой взгляд по привычке упал на ковер возле стоявшего у окна шкафа с самыми ценными предметами — орденскими лентами, старыми письмами и древними магическими книгами.

На этом ковре обычно лежала моя любимая собака — гончая Дельфина. Я привез ее в поместье из столицы, и она сразу будто почувствовала, что именно здесь, в этом шкафу лежат те сокровища, которые особенно нуждались в ее охране. И хотя шкаф и так закрывался, я похвалил ее за стремление оберегать мое имущество.

Сейчас место на ковре было пустым, и мое сердце снова, уже в который раз, болезненно сжалось. Я не должен был брать Дельфину на охоту. Несмотря на то, что она была гончей, выросла она в городских условиях и не обладала необходимыми для охотничьей собаки навыками. Но она была азартна и сразу бросилась в гущу событий и первой же пострадала от клыков кабана. Мне сообщили о ее гибели только вечером, и несмотря на поздний час я отправил слуг в лес на поиски ее тела. Мне не хотелось, чтобы его растащили дикие звери. Домашние животные Клермонов обычно находили последний приют в тихом уголке дальнего сада. Но Дельфина и этого оказалась лишена, потому что ни в тот вечер, ни на следующий день ее тело так и не нашли.

После библиотеки мы заглянули в художественную мастерскую. В те времена, когда мы еще часто бывали в имении, здесь любила рисовать моя матушка. Сейчас же это просторное светлое помещение было отдано в распоряжение маркиза Абеляра.

Одним из выставленных на мольбертах портретов был портрет моей невесты. Его сиятельству удалось прекрасно передать тонкие черты ее лица и даже свойственную ей некую надменность во взгляде. Не будь Абеляр аристократом, он наверняка смог бы стать известным художником.

Лицо девушки на второй картине тоже показалось мне знакомым. Вот только я не мог понять, где я видел его прежде.

— Кто это? — спросила Жасмин, заметив мой интерес. — Кажется, это рисовалось именно здесь? Это одна из здешних служанок? С чего бы ей была оказана такая честь?

Ни на один из этих вопросов ответить я не мог и предложил переадресовать их самому художнику.

Теперь наш путь лежал в сторожевую башню, которая была построена несколько веков назад. Но по дороге нам попался дворецкий Мэнсфилд, и я остановился ненадолго, чтобы дать ему распоряжения по организации вечерних танцев. Жасмин пошла вперед одна.

А уже через минуту я услышал, как она сказала кому-то громко:

— Сударыня, стойте!

Глава 29

— Это вы позировали маркизу Абеляру для его картины?

Ей пришлось повторить вопрос, потому что я замешкалась с ответом. Наверняка она видела этот портрет, поэтому отрицать это было бессмысленно. Да и я не сделала ничего дурного. Разве что осмелилась позировать художнику, которому до этого, судя по всему, позировала она сама — ведь у маркиза на мольберте был и холст с ее портретом.

— Да, сударыня, — я чуть поклонилась.

— Вы служите здесь? — спросила она.

— Нет, сударыня, — я покачала головой. — Я из деревни Шатель, что находится за тем перелеском. Я приносила продукты на кухню его светлости.

— Но это же земли Клермонов, не так ли?

— Именно так, сударыня! — подтвердила я.

Она продолжала буравить меня взглядом. И я тоже вынуждена была оставаться на месте. Я чувствовала себя неуютно, потому что эта вынужденная остановка могла привести к тому, что в парке появятся и другие обитатели особняка, в том числе и те, встречаться с которыми мне совсем не хотелось.

— Я забыла вчера в парке свой кошель с нюхательной солью. Вон там, в беседке. Надеюсь, вас не затруднит мне его принести? Боюсь, мои шелковые туфли не выдержат прогулки по траве.

Я не была здесь служанкой и не обязана была выполнять распоряжения гостей его светлости. Но любой из крестьян деревни не отказался была сделать то, о чем его просила будущая хозяйка поместья. А пререкаясь сейчас с ней, я только затягивала этот неприятный разговор.

Поэтому я предпочла просто дойти до указанной беседки. На лавке там действительно лежала маленькая бархатная сумочка на длинной ручке.

Она не сказала мне спасибо. Только надменно кивнула и развязала на сумочке тесемки.

— Вы ничего не брали из нее? — она спросила это, когда я уже развернулась, чтобы удалиться.

— Простите, сударыня? — я даже не сразу поняла, о чём она спросила. А когда поняла ее намек, то почувствовала жар на щеках. Она хотела сказать, что я у нее что-то украла? — Когда бы я успела это сделать, ваше сиятельство?

Она пожала плечами:

— Откуда я знаю? Вы же здесь были еще до того, как я пришла!

Я сжала кулаки и едва сдержалась, чтобы не назвать ее дурой. Наверняка на самом деле она не думала ничего подобного, просто хотела позлить и унизить меня. Поставить на место.

— Что здесь происходит? — услышала я мужской голос и вздрогнула, поняв, кому он принадлежал.

Герцог Клермон собственной персоной стоял на дорожке чуть позади своей невесты.

Маркиза обернулась к нему и жалобно проворковала:

— Ваша светлость, у меня пропал золотой браслет, который вы подарили мне в день открытия бального сезона. Он вместе с нюхательной солью лежал в кошеле, который я забыла вечером в беседке во время иллюминации. А сейчас тут только бутылочка с солью. Я уверена, что браслет взяла эта девица!

И она бесцеремонно указала на меня рукой.

Взгляд его светлости остановился на моем лице. Мне показалось, что в этом взгляде промелькнули сначала растерянность, потом удивление. Кажется, он всё-таки меня узнал!

Для полного счастья мне не хватало только, чтобы в парке появился еще и граф Шортер!

— Я ничего не брала! — громко сказала я, позабыв добавить «ваша светлость».

— Но кто еще это мог сделать? — воскликнула маркиза. — Я требую, чтобы ее обыскали!

Меня бросило в жар. Да как она посмела такое предложить? Нет, я не собиралась молчать! Если эта рыжая стерва хочет войны, то она ее