Взглянув на часы, он увидел, что уже далеко за полночь, а открыв дверь гостиной, обнаружил: вся гостиница погружена в темноту. Прикрывая огонек свечи ладонью, он шел по коридору, не то чтобы ожидая появления изготовленного вручную чудовища (поскольку, как он напомнил себе, уже не был ребенком), но, тем не менее, дрожа всем телом. Джилли улыбнулся и пообещал самому себе разыскать для Гидеона какую-нибудь неописуемо жуткую историю в отместку за то, что он наделил своего несчастного младшего кузена книгой, призванной на всю ночь лишить его сна. Хотя молодому человеку казалось, что его будут преследовать кошмары, он спал крепко и без снов, проснувшись утром под кукареканье петухов.

Сквозь щели в шторах пробивались солнечные лучи, а от головной боли не осталось и следа. Он чувствовал себя на удивление хорошо, поэтому решил, что воздух Хертфордшира весьма полезен для здоровья. Еще с вечера Джилли попросил, чтобы в восемь утра ему принесли воду для бритья, но когда коридорный вошел в комнату с намерением разбудить постояльца, то увидел, что тот уже стоит возле окна в пальто и увлеченно наблюдает за бредущим по улице стадом быков. Скот гнали на рынок, и герцог, которому никогда не приходилось иметь дело с рынком, счел это зрелище весьма занимательным. Услышав звук открывающейся двери, он обернулся и спросил у слуги:

– Сегодня базарный день? Сколько же свиней, коров и кур доставили в город! Должно быть, у вас очень большой рынок!

– О нет, сэр, – с сожалением в голосе ответил слуга, опуская графин с водой на край расположенного в углу комнаты умывальника. – Это так, ерунда! Хозяйка велела спросить, не нужно ли вам чего.

– Спасибо, – поблагодарил его герцог, – вот разве что мое пальто. Его неплохо бы почистить. – С этими словами он снял пальто и передал его в руки слуге.

Слуга унес этот предмет гардероба постояльца, благоговейно держа его на вытянутых руках. Пальто казалось ему очень богатым, поскольку было сшито из великолепной ткани и подбито шелком. Официанту, который встретился ему по пути вниз, он сказал, что в первом номере наверняка поселился весьма высокопоставленный джентльмен, из тех, кто уже рождается с кучей привилегий, потому что он бросил хорошую сорочку, на которой не было ни единого пятнышка, на пол, а вместе с ней и шейный платок, словно намереваясь надеть свежую сорочку и свежий платок.

– Уж поверь мне, Фред, – закончил слуга, – никто, кроме знатных господ, так не делает. Хотелось бы мне знать, зачем он сюда явился!

– Возможно, за ним гонятся сыщики, – предположил официант. – Он убил соперника на кровавой дуэли. Вот что он, по всей вероятности, сделал! Вот и прячется теперь.

– Ерунда! – презрительно фыркнул слуга. – Он никого не способен убить. Что твой младенец!

– Может, он скрывается от судебных исполнителей? – с сомнением в голосе пробормотал официант. – Хотя он вроде при деньгах. На должника не похож.

– Еще как похож! – возразил коридорный. – Он приехал в дилижансе, чего уж точно не сделал бы, если бы не сел на мель. Он обанкротился, это уж как пить дать. Хозяйке бы попросить его предъявить ей наличность, но она прониклась к нему теплыми чувствами, и он уж не преминет ее надуть.

– Да не похож он на мошенника, – презрительно возразил официант. – И если бы обанкротился, то не стал бы платить мне полкроны за несколько дурацких вопросов, которые я задал по его просьбе.

– Что такое полкроны для таких, как он? – пренебрежительно фыркнул коридорный.

Тем не менее щедрость постояльца произвела на него впечатление, и про себя он решил еще раз пройтись щеткой по его высоким сапогам с отворотами, прежде чем вернуть их владельцу.

Покончив с завтраком, герцог взял шляпу и отправился искать почтовую контору, чтобы узнать адрес мистера Ливерседжа. Клерк подтвердил, что это имя ему знакомо, и он, кажется, вручал письма джентльмену, называвшему себя именно так или каким-то похожим образом. Тем не менее он тоже ничего не слыхал о «Синице в руках». Почтовая контора не доставляла никаких посланий в гостиницу с таким названием, и если она вообще существует, в чем лично он очень сомневался, то, скорее всего, представляет собой обыкновенную пивнушку далеко за городом, в которую грамотные люди не захаживают.

Герцог, вспомнив о рынке, решил направиться туда. Это оказалось весьма оживленное и шумное место. Засмотревшись на сорвавшегося с привязи молодого быка, за которым гонялось сразу несколько человек, фермера в красном жилете, торговавшего полудюжиной свиней, а также огромного гусака, обратившего в бегство двух мальчонок и лохматую дворнягу, Джилли совершенно позабыл о цели своего визита сюда. Но немного погуляв по рынку, он все же о ней вспомнил и обратился к человеку, в задумчивости восседавшему возле горы отборной капусты, не знает ли он, где находится постоялый двор «Синица в руках»? Мужчина с трудом отвлекся от созерцания капусты и просто ответил:

– Вы, наверное, хотели сказать «Соловей в лесу»?

Почти то же самое герцог услышал от следующих пяти человек, которым задал этот вопрос, но шестой, жизнерадостного вида фермер в полосатом жилете и гамашах, покачал головой:

– О нет, сэр, такому человеку, как вы, нечего делать в подобном заведении.

– Так вы знаете, где это? – оживился герцог, который уже начал подозревать, что мистер Ливерседж ошибся в собственном адресе.

– Не то чтобы знаю, – отозвался фермер. – Это не такое место, куда я сам согласился бы пойти, и, если не ошибаюсь, это не такое место, куда стоит идти и вам. Потому что у него очень дурная репутация, сэр. И если хотите моего совета, прошу прощения, сэр, то вы и близко к нему не подойдете.

Герцог выглядел столь юным и неопытным, что фермер заговорил уж совсем по-отечески, посоветовав ему держаться подальше от дурных компаний. Он пояснил, что «Синица в руках» – это, без всяких преувеличений, настоящее разбойничье логово, и, если джентльмен рискнет туда сунуться, его непременно обдерут до последней нитки. Герцогу пришлось очень долго уговаривать фермера, прежде чем он согласился разгласить местонахождение гостиницы, и, в конце концов, сделал это с глубоким вздохом и оговоркой, что он снимает с себя ответственность за любые неприятности, которые могут постигнуть юношу в результате его затеи.

– Это аккурат между Нортоном и Арлси, – сообщил он. – Отсюда будет мили три-четыре, если ехать по большаку до поворота на Шеффорд. Однако коль уж вы так решительно настроены, то есть другой путь, который проходит как раз мимо гостиницы. Он начинается от дороги на Хитчин и следует через Нортон.

Вооружившись такой информацией, Джилли вернулся в «Белую лошадь» и спросил у миссис Эпплби, не знает ли она, где можно нанять двуколку или лошадь для верховой езды. Тут же выяснилось: если бы он только чуть раньше сообщил ей, что ему понадобится двуколка, хозяйка с радостью одолжила бы ему свою собственную, а старая миссис Фоули, которой она ее дала, могла бы съездить в гости к дочери в любой другой день. Впрочем, когда миссис Эпплби услышала, что место, куда намерен съездить герцог, находится неподалеку, она сразу успокоилась, заявив: двуколка должна вернуться к четырем часам, и если это будет не слишком поздно, то он вполне может ею воспользоваться. Герцог, поблагодарив женщину, принял это предложение. Миссис Эпплби тут же решительно усадила его за ланч из холодных мясных закусок, хотя Джилли совершенно не был голоден, и попыталась убедить его выпить портера, очень укрепляющего напитка, который, по ее мнению, должен был его взбодрить. Но герцог ненавидел портер, поэтому категорически отказался.