Смута не прекращалась.

При Колноваге с каждой стороны сошлось по пятнадцать тысяч воинов, но в бой они так и не ступили – все ограничивалось тем, что сблизившись на расстояние крика, отдельные бойцы и отряды осыпали друг друга оскорблениями. В конце концов войска частью были отведены лордами, частью разбежались. Так что выражение «поле брани» обрело тут самый что ни на есть подлинный смысл. Война, не начавшись толком, перешла в то, что умники в штабах называют «позиционной», а затем и вовсе в откровенную анархию.

Не имея возможности (да и желания) решить споры в честном бою, лорды принялись действовать другими методами. Золотом, обещаниями интригами и угрозами переманивали на свою сторону вассалов и союзников врага, ядом и кинжалом расправлялись с несговорчивыми. Местная гильдия убийц уже не справлялась с заказами, и по слухам, ее мастера срочно выписывали из других краев соответствующих специалистов. Шайки любителей чужого добра росли в числе. Недавно назначенный первый министр вдруг покончил с собой, при этом так ловко, что не поленился привязать веревку на вершину высокого вяза в парке своего имения, и спрыгнуть вниз.

Тем временем, на крайнем востоке страны, верх неожиданно взяли поклонники Митры. Причем не простые, к которым тут уже привыкли, а какая-то секта чуть ли не с Дальнего Востока, чьи вожди опять же по слухам, поддерживали связь с какими-то «Великими посвященными», что засели в каких-то пещерах Гхараттийских гор. (Их не смутило, что все остальные братства Митры-Светоносца по всей Логрии, тут же объявили их еретиками и богоотступниками).

В главном городе востока – Хемлине, еще называемом Град Тысячи Львов, воцарилась власть полубезумных пророков, заявляющих о конце прежнего века и начале нового, и их орудия –Святейшей Инквизиции.

В этом новом веке по их словам не будет ничего противоречащего воле Великого Митры

Например – колдовства, магии и магов, и лжебогов. Чародеев и даже знахарей жгли на кострах целыми семьями. Толпы фанатиков крушили храмы Великой Матери, Торра, Утана и прочих – больших и малых небожителей.

Объявлено также, что все люди, в ком есть нелюдская кровь, тоже не войдут в новый век, ибо всякие там гномы, дворфы, дроу, эльфы, русалки, ундины, и прочие –есть демоны, и дети лжебогов, которых вообще-то не существует...

Толпы фанатиков бродили по улицам, выкрикивая славу своим вождям и Митре, именуя его своим грозным воеводой, что разрушит прежний мир и воздвигнет новый. Они забросили свои житейские дела, обитали на улицах, ели что придется, слушая речи своих вожаков. Сотни барабанов день и ночь били на главной площади Хемлина, чтобы отогнать злых демонов, и от их звуков прежде мирные обыватели впадали в неистовство.

На дорогах приходилось опасаться равно и стражников инквизиции, ищущих колдунов, и разбойников, как уже говорилось, умножившихся в числе, и обычных стражников, от всего происходящего совершенно одуревших, и оттого –злых.

Все бы ничего, но именно туда им предстоит идти. Причем Хемлин –гнездо безумия, им никак не миновать.

Ибо через него лежит кратчайшая дорога в Урочище Мертвой Змеи, что в нескольких днях пути отсюда, у реки Урат. Там и находился храм, посвященный

божеству столь древнему, что никто уже не помнит его имени. Храм имеет большое подземелье, где в крипте оборудована сокровищница. И там, как хочется надеятся, и лежит последняя часть жезла.

...А еще эти Сыновья... –вывел его из размышлений басок

коваля. У нас тут они пока особенно не шалят, а вот в Хемлине от них уже говорят, честные люди не знают куда деваться.

–Это чьи сыновья? –заинтересовался Торнан.

–Да Сыновья Света, чтобы им на том свете Охриман фитиль куда надо вставил! –пояснил кузнец. Сборище сопливых дураков, которым монахи задурили мозги. Обрядились в черные балахоны, да день и ночь с мечами да топорами по улицам бегают, песни орут, да к Светлому Походу призывают! Поговаривают, что их в горы пошлют, мол, горцы – это потомки нелюдей. Говорят еще, что на юг двинут – нести истину собратьям. Только вот скорее уж их тут оставят –охранять правителей наших. Армия от такой жизни скоро разбегаться начнет – жалование грошовое, оружие дрянь, старье... Да и не любят вояки монахов.

Ну вот, и все, с вас серебряный, уважаемый.

Торнан не глядя бросил мастеру серебряный.

Ух ты –восхитился старик. Это ж ардонийский! Почитай, два «барсука», или пять «куниц»… А в «белках» к примеру…

–Трогай, –бросил капитан спутникам.

Граница между царством Хетт, и хемлинскими землями лежала вдоль восточных отрогов Тарпейских гор. Правда, граница эта издавна существовала лишь на папирусе карт и пергаменте договоров. Признаком ее были разве что попадавшиеся время от времени среди скал и горных лесов столбы из потемневшего от времени известняка, изображавшие какого-то бога с палицей (или просто мужика с дубиной). Их поставил лет сто назад один из андийских королей, тогда они еще были в силе и что-то решали.

Единственные таможенные посты стояли в Арганской долине и на перевале близ пика Ковелра.

Но когда Торнан со товарищи их достиг, выяснилось, что торговцы и путники могут ездить беспрепятственно. Ибо они покинуты, рогатки сломаны, а в бревенчатых старых казармах только ветер гуляет.

–Вот тебе раз! – только и высказался Торнан. Бросить таможенное дело, столь любимое охочими до денег государями –такое в его голове не укладывалось.

Тем не менее это было так, и ничего не