— Привет тебе, привет! Что будем делать? Приедем в следующий раз? — спросил Вован.

— Ну уж нет! Клиент нам этого не простит! Дождемся, когда они или уйдут, или лягут спать, и осуществим то, что задумали. — Гена был неумолим и настроен весьма решительно. — Какая нам разница? Ну подумаешь, к двум старикам присоединились еще мужик с бабой. Что мы с тобой? Не салаги же, справимся, — подбодрил напарника Гена.

На том и порешили. Когда свет в доме погас, они выждали еще минут сорок и двинулись к намеченной цели, натянув на лицо вязаные шапки.

— А вдруг кто заметит?

— Кто? Вовка, не паникуй! Кто увидит? Эти стариканы что, всю ночь сидят и наблюдают за входом? У них здесь все спокойно, даже охраны нет. Спокойная страна! Ха! Была! Пока наши не приехали!

С помощью отмычки они открыли входную дверь и вошли внутрь. Они несколько дней наблюдали за этим домом и уже знали, что хозяева находятся на втором этаже. Один раз они даже посетили музей, посмотрели на иконы и отметили для себя, где располагается лестница, ведущая на второй этаж. Поэтому в темноте грабители хорошо ориентировались, прошли по первому этажу с одним-единственным фонариком в руке и поднялись на верхний этаж. Это был их план. Они не хотели быть застигнутыми хозяевами дома при выносе икон. Мало ли что? Может, у них бессонница? Или кто-нибудь пойдет в туалет или на кухню? Поэтому было решено для начала обезвредить жильцов дома. А затем уже спокойно брать то, что плохо лежит. Они беспрепятственно вошли в жилые помещения с помощью все той же отмычки, усыпили хлороформом хозяев. Такой же участи подвергся и Эрвин, он даже не проснулся, из здорового сна с примесью алкогольного опьянения сразу перешел в наркотическое состояние.

— Здоровый черт! Связывай его и к остальным, — командовал Гена.

Сюрпризом оказалась пропажа девушки со светлыми волосами, которая вошла в дом вместе с повязанным брюнетом.

— Где эта курва? — метался Геннадий. — Что делать?

Они искали ее по всему дому — в шкафах, под кроватями, в ванных комнатах.

— Черт! Черт! Черт! Что делать, Вован?!

— Я думаю, надо брать иконы и сматываться…

— А если она вызовет полицию?

— Не вызовет, мы порежем телефонный провод, закроем дверь.

— А по мобильнику?

— Не нервируй меня! Я вообще не уверен, что она в доме!

— Мы же видели, как она входила!

— Могли просмотреть, как она вышла. Может, через черный ход? В конце концов, ее не было в кровати с мужиком. Мы что — уйдем отсюда?

— Нет, не уйдем. Пошли складывать иконы. Действительно, плевать на девку. Затаилась где-нибудь, как крыса. Все равно все здесь уничтожим, — согласился напарник.

Они спустились на первый этаж, предварительно в спальне хозяев вычистив шкатулку с драгоценностями. На первом этаже Вова стал метаться в поисках наживы, а Гена зло его одергивал.

— Не распыляйся на эту рухлядь!

— Антиквариат…

— К черту! Ведешь себя как идиот! А еще хочешь называться профессионалом! Мы работаем по заказу, берем только иконы! А будем распыляться на все остальное, и заказ не выполним, и сами засветимся, когда эту рухлядь сбывать станем!

— Ага, учитель хренов! А цацки зачем тогда из шкатулки взял? — огрызнулся напарник.

— Это наш бонус, а барахло не смей брать! Нам все не унести.

Они оказались в последней комнате, пахнущей ладаном, и принялись паковать все иконы подряд.

— Вот эту с золотом в первую очередь, — указал Геннадий на центральную икону.

— Тяжелые, — поднял мешок напарник.

— Поэтому я и говорю, что их бы унести, несколько ходок делать не будем, опасно…

Эрвин не мог понять, почему он оказался выброшенным за борт, да еще и со связанными руками. Он всеми силами пытался выбраться из пучины ледяной воды, которая давила ему на грудь, не давая ни вздохнуть, ни пошевелить рукой или ногой. Он судорожно вздохнул и открыл глаза. Увиденная картина не сразу дошла до его сознания, а потом просто потрясла его. Он лежал связанный по рукам и ногам в одной из комнат музея. Рядом с ним в таком же беспомощном положении лежали Любовь и Василий, моргая глазами и тихо постанывая. Лица у всех были бледные, с зеленым оттенком.

— Что такое? Как же это? Где мы? Эрвин, Эрвин, ты жив? Что произошло?

— Люба… я не знаю, — ответил тот, не узнавая своего голоса.

— Мы заснули в своих кроватях, а очнулись тут… — сказал Василий, в панике глядя на супругу.

— Нас усыпили газом или чем-то еще, — ответил Эрвин, — я ничего не почувствовал. Кстати, а где Анна?!

Его пронзило словно молнией.

— Девушка, что пришла с вами? — забеспокоился Василий, тучный, седой мужчина.

— Что они с ней сделали?! Анна! — Эрвин запаниковал.

Он стал извиваться на полу, пытаясь освободить руки. Но веревки еще глубже впивались в тело.

— Сволочи, если они что-то сделали с Анной!.. — Самые страшные мысли лезли ему в голову.

— Эй, кто-нибудь! Помогите! Люди!! — закричала Любовь.

На ее крик в проеме двери появилась крупная мужская фигура с маской на лице.

— Чего орете?! Очухались?!

— Где Анна?! — прорычал Эрвин.

— Твоя девка?! Это лучше тебе, хлыщ, знать, куда свою бабу дел. Сбежала, наверное. Нас это не колышет. Гена, давай! — прокричал грабитель.

В комнату вошел напарник и стал щедро поливать бензином вещи и людей. Пленники еще не совсем отошли от вынужденного наркоза, но не надо иметь семь пядей во лбу, чтобы понять, что задумали эти нелюди.

— Что вы делаете?! Прекратите! Остановитесь! Берите все, что хотите, только оставьте нам жизнь! — заголосила Люба.

— Раньше надо было думать, дура старая! Отдали бы иконы по-хорошему, остались бы живы, а сейчас поздно верещать. Беззаботно вы, однако, тут живете без охраны. Вот и поплатитесь за это!

— Вы же на убийство идете! Это живые люди, они вам ничего не сделали, ваших лиц даже не видели, оставьте их в покое, — подал голос Эрвин.

— А ты заткнись! Не вовремя пришел в гости. На кону большие деньги, мы не можем рисковать! Сдохнете вместе со своим чертовым музеем! — прокричал один из бандитов. — Уходим!

Несмотря на крики и просьбы пленников, грабители вышли из комнаты, разливая за собой бензин. Эрвин понял, что они пропали, он предпринял еще одну попытку высвободиться и с ужасом огляделся. Полки с сувенирами, развешанные балалайки и матрешки, выстроившиеся в ряд с глупыми улыбающимися лицами и румяными щеками.

«Сейчас грабители чиркнут зажигалкой или спичкой, это без разницы, и весь дом вспыхнет, как факел. А я не знаю, что с Аней, я подвел ее», — думал Эрвин, глядя в одинаковые лица матрешек, безмолвных свидетелей их нелепой гибели.