Эти слова звучали у меня в голове, словно песня, когда я направлялась на следующее занятие.

«Найти Мандей. Найти Мандей. Найти Мандей. Найти… черт, я опаздываю!»

Новый маршрут требовал вдвое больше времени, чтобы добраться до конечной точки. Пробежав по коридору, я понеслась вверх по лестнице, расположенной возле школьной парковки. Перескакивая через две ступеньки, я с разбега врезалась в мисс Валенте. Она вскрикнула, бумаги из ее рук взлетели в воздух и осыпались на пол, словно снегопад.

– Черт! Клодия? Что ты здесь делаешь?

– Ой… э-э… из-звините, – выдавила я, опускаясь на пол, чтобы помочь ей собрать листы.

– Нечего тут извиняться. Я спросила – что ты здесь делаешь?

– Я… иду… на обществознание.

Она нахмурилась и склонила голову набок, разглядывая меня.

– У восьмого класса уроки обществознания совсем не здесь. Так куда ты собралась на самом деле?

Я подумала обо всех слухах, ходящих по школе, о ребятах, сплетничающих в коридорах на переменах. Мисс Валенте, должно быть, тоже слышала эти пересуды.

– Я никуда не собралась. Я иду из… Учебного центра, – пришлось признаться мне.

Ее рот слегка округлился, потом она кивнула.

– Ах да. – Вздох. – Я слышала об этом. На прошлой неделе получила уведомление.

Я вскинула голову.

– Они разослали уведомление обо мне?

– Да, уведомления приходят всему административному составу…

– Что?! Но если кто-нибудь увидит такое уведомление на доске объявлений… Тогда все узна́ют! Все будут думать, что я умственно отсталая!

Мисс Валенте вскинула руки.

– Ну-ну, успокойся! Оно пришло по электронной почте. Их присылают ежемесячно, чтобы сообщить об учениках, которым нужна дополнительная помощь.

Зрение затуманилось, сердце отчаянно колотилось.

– Но что, если кто-нибудь узнает? Что, если они… и тогда…

Колени у меня подкосились, и я рухнула на ступеньки, всхлипывая. Легкие горели в попытке втянуть хоть немного воздуха.

Мисс Валенте села рядом со мной, заставила наклонить голову ниже колен и принялась растирать мне спину.

– Дыши, Клодия. Большие, глубокие вдохи. Давай, вот так. Просто дыши. Все в порядке.

Но все было не в порядке. Воздух за пределами моего пузыря казался твердым, тяжелым, грязным. Как кто-то мог дышать этим? Как Мандей могла дышать без меня? Я несколько минут просидела на лестнице, и из моих глаз покатились слезы. Рыдания эхом отдавались на пустой лестничной клетке.

– Не хочешь поговорить об этом? – спросила мисс Валенте. – Может быть, тебе станет легче.

Я утерла глаза свитером и помотала головой, высморкавшись прямо на пол.

– Клодия, тебе нужно хоть с кем-нибудь поговорить. Ты не можешь держать это в себе. Может быть, начнем с самого простого? Почему ты идешь на урок этой доро́гой?

– Потому что не хочу, чтобы кто-нибудь знал. – Я подняла на нее взгляд, чувствуя, как на глаза снова наворачиваются слезы. – Мисс Валенте, я не хочу быть в классе для умственно отсталых.

Она поджала губы.

– Во-первых, в УЦ нет никаких классов для умственно отсталых. Это просто дурацкие слухи, которые распускают другие ученики, потому что им не хватает смелости признать, что им нужна помощь. Во-вторых, в УЦ обращаются даже блестящие ученики, потому что они хотят быть лучшими.

– Но… у меня все в порядке. Мне не нужна помощь.

Мисс Валенте с тяжелым вздохом похлопала меня по коленке.

– Клодия, у меня такое ощущение, что я тебя подвела.

– У вас? Почему?

– Потому что… в прошлом году мне показалось, что у тебя могут быть проблемы. Я была так решительно настроена работать с тобой. Но была слишком занята экзаменами, классификацией, выпускниками и планированием свадьбы… – Она покачала головой. – Я видела все признаки, просто не нашла времени сделать то, что должна была сделать.

Я отодвинулась от нее.

– Значит, вы тоже считаете меня умственно отсталой.

– Я не сказала…

– Сначала все решили, что я лесбиянка. А теперь будут говорить, что я вдобавок еще и умственно отсталая!

– Послушай, нет ничего плохого в том, чтобы быть лесбиянкой…

– Круто; теперь и вы думаете, что я такая!

Мисс Валенте с силой схватила меня за плечи.

– Я этого не говорила! Перестань приписывать мне чужие слова. Ты позволяешь этим сплетням управлять собой. Теперь я знаю, что ты не лесбиянка, но если б ты и была ею, это совершенно нормально. Не позволяй кучке гомофобных уродов… как вы все их называете?.. Ах да, днищами. Так вот, не позволяй всяким днищам внушать тебе, что это неправильно! У меня прекрасная жена и замечательная семья. Кому какое дело, что эти уроды думают?

Я фыркнула, сдерживая слезы. Никогда прежде не слышала, чтобы учителя ругались.

– Извини, – усмехнулась мисс Валенте. – Я слегка увлеклась. Но, Клодия, я считаю тебя очень умной. Ты просто… воспринимаешь информацию иначе, чем остальные ученики. Но так же обстоят дела у многих других людей, и в этом нет ничего постыдного. Жаль, что я не сказала тебе этого раньше. Может быть, тогда б ты не воспринимала все так тяжело, как сейчас. Я пыталась раньше поднять этот вопрос, но мне лишь говорили, что ты должна перейти в следующий класс. В школе все озабочены только рейтингом. Ни у кого нет времени найти несколько минут и понять, что же на самом деле нужно нашим ученикам. Теперь ты достаточно взрослая, чтобы знать об этом. Иногда для школы вы – просто одна из цифр в рейтинге. Чем выше счет, тем лучше репутация. Понимаешь, что я имею в виду?

Я кивнула.

– Но со мной все в порядке! Это просто какая-то ошибка. Я просто… слишком много думала обо всяком, а Мандей со мной не было, и…

Она широко раскрыла глаза.

– Погоди, ты хочешь сказать, что так ничего о ней и не узнала? Ты ни разу с тех пор ее не видела?

– Нет.

– Я… я думала, тебе сказали. Мистер Хилл или еще кто-нибудь.

Мой желудок скрутило.

– Сказали что?

– Они разговаривали с ее матерью. Она забрала Мандей из школы на домашнее обучение.

У меня отвисла челюсть.

– На домашнее обучение?

Мисс Валенте кивнула.

– Я разговаривала с соцработницей примерно неделю назад. Скажу честно, я всего два раза встречала маму Мандей, и мне трудно в такое поверить… но я не вправе указывать женщине, как ей растить своего ребенка.

– Но… ее даже нет дома! Как Мандей может быть на домашнем обучении, если она даже не дома?