и сейчас помню палату, неоновые лампы, букеты на тумбочке – я отчетливо услышала голос Лючии. Я не видела ее, но чувствовала, что она стоит за оконной шторой. “Мамочка, что ж ты с собою делаешь? – сказала дочка. – Тебе еще не время, надо бороться за жизнь. Сдаваться нельзя, ты вновь обретешь веру в этот свет, поверь мне. Если сейчас ты умрешь, нам с тобою вовеки не знать покоя”. – Чинта помолчала, робко улыбаясь. – Может, это был сон или наваждение. Однако вот она я, все еще жду.

Позже вечером мне пришло в голову, что только один человек может пролить свет на пляжное происшествие – Пия.

Поддавшись порыву, я открыл ноутбук и набрал письмо, в котором, описав сегодняшнее событие, спросил, известны ли еще подобные случаи. Потом перечитал свое послание и, сочтя его суховатым, добавил пару строчек, справившись о Типу.

Я не знал, где сейчас Пия, а потому не ждал скорого отклика и даже ответа вообще, поскольку она могла быть в дальней отлучке. Но письмо застало ее в Орегоне, и всего через пятнадцать минут Пия ответила.

Удивительное совпадение, написала она, буквально вчера ей на глаза попалась газетная заметка о желтобрюхих морских змеях (к письму прилагалась ссылка на публикацию о происшествии на пляже калифорнийской Вентуры). Обычно эти змеи обитают в более теплых водах, но теперь все чаще встречаются на юге Калифорнии – из-за повышения температуры океана их ареал переместился к северу. Радоваться нечему, поскольку они чрезвычайно ядовиты, но, к счастью, случаи с фатальным исходом крайне редки, собаке моих знакомых просто не повезло.

Далее Пия благодарила за внимание к Типу. С ним вроде бы все хорошо, он по-прежнему в Бангалоре, но мать не забывает – по словам Мойны, часто ей звонит и присылает фотографии.

И последний абзац: “Не знаю, в курсе ли вы, что случилось с храмом, целью той вашей поездки. Пару месяцев назад он был разрушен налетевшим мощным штормом. Я хотела наведаться к нему, да, видно, не судьба. От храма ничего не осталось”.

Завершали послание веселые смайлики и пожелание: “Берегите себя, пусть змеи вам больше не встретятся!”

Оружейный остров

На закрытии конференции выступала Чинта, и в зале не было свободных мест.

Интерес к ней объяснялся не только ее трудами и званием почетного профессора Падуанского университета – с годами она стала невероятно увлекательным оратором. Сочный хрипловатый голос и темпераментная, слегка театральная подача материала идеально сочетались с ее богатыми знаниями, и она весьма умело этим пользовалась. Гало из блестящих белых волос, обрамлявших ее лицо, производило неизгладимое впечатление всякий раз, как она выходила к трибуне, вот и нынче аудиторию заворожил ее доклад об историческом фоне событий в шекспировской Венеции.

Прототип Шейлока, сказала Чинта, обитал в еврейском анклаве, который возник в 1541 году после принятия закона Венецианской республики, позволявшего иудеям селиться в городе на следующих условиях: носить отличительное платье, не общаться с христианами, не покидать пределов своего внутреннего острова.

Чинта направила лазерную указку на большую карту Венеции, появившуюся на спускаемом экране.

– Вот район Каннареджо на северо-востоке города, а вот… – красная точка чуть сдвинулась влево, – тот самый остров. Поскольку Венеция и сама остров, или, скорее, архипелаг, старое гетто являет собой, как видите, остров внутри острова.

Конец фразы заставил меня напрячься. Где-то я уже слышал эти три слова. Через минуту-другую я вспомнил любопытный символ в виде двух концентрических кругов, которые видел на стене святилища Оружейного Купца.

Двипер бхетори двип, сказал Рафи, остров внутри острова.

Я подался вперед, боясь пропустить хоть слово из выступления Чинты.

Отведенный евреям остров, рассказывала она, прежде использовался как цех, где отливались ядра и пули. На старовенецианском диалекте getto означает “литейная”, что и дало название еврейскому поселению, ставшему не только крупным учебным центром, но и кузницей множества слов, одно из которых “гетто”.

– Следует помнить, что купцы, обитатели венецианского гетто, торговали с Левантом, Египтом, Северной Африкой, и многие свободно говорили на арабском, – продолжила Чинта, облокотясь на трибуну. – На мой взгляд, именно через них название города на воде заняло любопытное место в арабском языке, где оно означает три вроде бы разнородных предмета: фундук, пулю и ружье. Я говорю “вроде бы”, поскольку орех формой схож-таки с пулей, неотъемлемой частью ружья. Во всяком случае, все три слова происходят от названия Венеции в византийском языке – Банадик, предшественнике имени Венедиг в немецком и шведском. В арабском языке Банадик трансформировался в Аль-Бандукейю и по сей день служит названием Венеции. Однако слово “бандукейя” означает также “ружье”, “орех” и “пуля”, а заряды, как нам известно, отливались в цехе, место которого позже заняло гетто.

Чинта выдержала эффектную паузу, точно фокусник, который через мгновенье достанет кролика из шляпы.

– Арабское название это проникло в Персию, а также некоторые части Индии, где и поныне ружье называется “бандук”, то есть “венеция” или “венецианский”.

Иногда в мозгу происходит нечто вроде короткого замыкания, озаренного снопом искр. Именно это случилось со мной на последней фразе Чинты. Неужели я абсолютно неверно истолковал имя “Бондуки Садагар” и оно означает вовсе не Оружейный, но Венецианский Купец?

Должно быть, я громко ахнул, потому что на меня обернулись. Красный от смущения, я вскочил и, путаясь в собственных ногах, торопливо покинул собрание.

Бегство мое не осталось незамеченным. На прощальном ужине Чинта отвела меня в сторонку.

– Ты вышел во время моего выступления, – сказала она, взяв меня за рукав. – Что случилось, дорогой? Тебе нездоровится?

– Да нет, – промямлил я. – Но ты затронула тему, от которой меня тряхнуло.

– Вот как? Dimmi![39]

Я посмотрел на шумную толпу в ресторане.

– Может, куда-нибудь переместимся? А то я себя-то не слышу.

– Certo, пойдем в сад.

С бокалами вина мы вышли на воздух и отыскали уединенную скамью.

– Ну? Что случилось?

Сделав глоток, я глубоко вздохнул.

– Помнишь мой рассказ о святилище в Сундарбане?

– Да, помню.

– С этим храмом связана легенда, которая, как я уже говорил, никогда не была записана и сохранилась отрывочно. Я предполагал, что это просто сказка о выдуманных местах и людях, не имеющая отношения к реальности. Однако после выступления первого докладчика и твоего заключительного слова я призадумался, не скрыто ли в этой истории нечто куда большее.

– Можно подробнее?

– Во-первых, имя главного персонажа этой легенды – Бондуки Садагар, что я интерпретировал как “Оружейный Купец”. Так я его воспринимал, но вот послушал тебя и