Да здравствуют демоны и полудемоны — лучшие актеры мира!

Рудольф покраснел. Побледнел. Побагровел. Поперхнулся. Закашлялся. И разразился таким потоком брани, что моя фразочка тут просто не играла. Еще бы! Такие подозрения на первого рыцаря страны!

Да такое не просто кровью смывается! Более позорного порока и не придумать! Холопы Светлого таких наравне с еретиками жгут!

Абигейль повторяет его расцветки, я благородно негодую. Потом Рудольф успокаивается, и я продолжаю добивать:

— Вот когда они начали, я специально уточнил у них, не ошиблись ли они, а потом вызвал обоих на дуэль! Я не хотел убивать, но маркиз Тирнен пытался задеть меня отравленным перстнем.

— Отравленным перстнем?

— Мы его нашли в присутствии секундантов. Полагаю, никто не будет отрицать, если вы расспросите…

— Обязательно расспрошу. Кто там…

— Виконт Моринар. Барон Лиррио и маркиз Леклер.

— А твой кто?

— Моим секундантом вызвался быть виконт Моринар. Дядюшка, мне жаль, что так получилось, но подобные намеки…

— Я не вижу на твоем лице раскаяния за то, что ты оборвал эти две юные жизни. — Тетушка почти шипит. — Юный Тирнен был единственным наследником своего отца…

— Ваше величество, так он все равно хотел убить себя! — искренне негодую я. — Вы же понимаете, что настоящий рыцарь и благородный человек может выпить яд только самостоятельно, он никогда не станет травить других! Тем более — кого ему травить-то в королевском дворце! — Абигейль закашлялась. Рудольф явно принялся прикидывать — кого тут можно отравить, и список был большим. — Так что его родителям лучше, что сын погиб на дуэли. Ведь самоубийство… грех-то какой! Не простит Светлый!

Крыть было нечем. Крыска вильнула хвостом:

— А виконт Муэрлат?!

— Ваше величество… неужели я должен был оставить без последствий такие слова в королевский адрес?! И к тому же не я потребовал дуэль до смерти!

— Я расспрошу секундантов, — вмешивается Рудольф. Дернул сонетку и кивнул лакею. — Приведите ко мне барона Лиррио и маркиза Леклера. Алекс, я тебя больше не задерживаю. Жду на ужине.

— Да, дядюшка. Тетушка, мое почтение…

Я склоняюсь перед Абигейль и удираю. И только в своих покоях, перед Томом, позволяю себе ехидно рассмеяться, вспоминая выражение лица тетки.

Крыска поняла, что ее загнали в угол. А подкопаться-то не к чему!

— А чего нам ждать теперь? — уточняет Том.

— Чего и раньше. Гадостей. И побольше, побольше. А еще — воскресного обеда у Моринаров.

* * *

Следующие три дня проходят спокойно. Я знакомлю Тома с Рене — и парни вроде как принимают друг друга, хотя со стороны и напоминают двух здоровущих кошаков. Приглядываются, принюхиваются…

Потом слегка спеваются — и меня тащат гулять.

В Храм.

Не верите?

А куда еще могут пойти трое здоровых молодых парней, чтобы приобщиться к столичной жизни?

Только туда!

Но судьба была жестока к нашему благочестию. По дороге нам попался бордель «У госпожи Элизы». И Рене любезно приглашает нас ознакомиться с городской достопримечательностью.

Знакомиться было с чем.

Так получилось, именно эта сторона моего воспитания была скорее теоретической. Пока я пребывал в своем истинном виде — сами понимаете, какие уж тут отношения? Мало кто из женщин находит привлекательными хвост и чешую.

А когда я научился превращаться — было уже поздно. Письмо пришло от Рудольфа…

Оставалось только добирать жизненный опыт по ходу дела.

Хотя теорию я знал. Главное — соблюдать несколько правил.

Не влюбляться в кого попало — список «попалов» прилагается, как то: проститутки, в том числе и великосветские, избыточно верующие девушки, лгуньи, лицемерки, охотницы за титулованными мужьями и проч. Не подцепить дурную болезнь — список болезней и их признаков прилагается. А то так порадуешься… недолго.

Не доверяться женщине без крайней необходимости, когда от этого доверия будет зависеть моя жизнь или жизнь моих родных. История Анри да послужит мне примером.

Никогда не недооценивать женский ум — Марта, мама, Кассандра… ведь далеко не дуры, просто не показывают этого, чтобы не ущемлять хрупкое мужское самомнение.

Если соблюдать эти правила — можно выкрутиться из любой ситуации, не оставив хвост в мышеловке, что для меня особенно актуально…

Тому было проще.

Он успехом у девушек пользовался всегда, я даже ему иногда завидовал… раза два? Или три?

А, неважно. Все равно таких приятелей еще поискать!

В борделе было шумно, накурено и многолюдно. А еще позолотно и зеркально. И… было очень много женской плоти. Девушки ходили чуть ли не обнаженные, только кое-где прикрытые сверху полупрозрачными лоскутками и бусами, а снизу — длинными прозрачными юбками с такими разрезами, что я даже засомневался. Может, их просто тканью обернули?

Разумеется, белье как часть костюма не предусматривалось.

И конечно, навстречу нам вышла сама хозяйка. Госпожа Элиза — дебелая матрона за пятьдесят, с туповатым выражением раскрашенного лица. Наверняка маска. Чтобы из проституток подняться до владелицы борделя — надо обладать незаурядным умом. Это и скользит в острых взглядах, в быстром, совсем не равнодушном движении бровей, в тихом голосе, которым она отдает команды служанкам.

Вот нас приветствовали уже совсем иначе.

— Виконт…

— Госпожа Элиза, рад вас видеть.

Рене был сама учтивость. Склоняется над ручкой мадам — и я едва удерживаюсь от смеха. С таким же выражением наглец склонялся над ручкой принцессы. Да и самой Абигейли…

— Виконт! Я уж думала, что вы нас совсем забыли! А Луиза глаза выплакала…

— Забыть ваш дом, госпожа? Никогда!

— А что с вами за милые юноши?

— Госпожа Элиза, позвольте представить вам… Александр Леонард Раденор.

Я склоняюсь перед престарелой бандершей и так же касаюсь губами ее руки. А что? Чем она хуже тетушки? Просто та — шлюха в браке, а этой не повезло продать себя королю.

— Госпожа, знакомство с вами — честь для меня.

Элиза явно знает, кто я. Усмехается, на миг утратив маску.

— Ваше высочество, мы всегда рады вас видеть.

— Но не так, как его высочество Андрэ? — Я лукаво улыбаюсь.

— Как вы могли так плохо о нас подумать? Мы одинаково рады видеть всех принцев крови. — Вот теперь я вижу перед собой незаурядную женщину. И то, что она не прячется от нас, — приятно. Нас уже не считают потенциальными врагами.