Октябрьская погода была ясной и прохладной, и их визит в Новый Орлеан оказался удачным. Сильвия заказала свадебное платье, и модистка обещала сшить его и прислать в Мобил задолго до свадьбы, которая была намечена на июнь.

Сильвия, Серина и Делила проводили чудесное время, покупая одежду для путешествий, платья на каждый день, бальные платья, тонкое белье, ночные рубашки, шляпки, зонтики и туфли. Они посещали самые фешенебельные магазины, где продавались дорогие украшения. Серина сказала дочери, что деньги не должны волновать ее. В конце концов…

— Я знаю, — рассмеялась Сильвия, — замуж выходят один раз в жизни!

— Совершенно верно.

Все шло хорошо до того дня, когда они собрались покинуть Новый Орлеан. Был ясный полдень. Сильвия с матерью сидели в кафе, наслаждаясь великолепным ленчем. Глаза Сильвии расширились от удивления, когда чернокожий официант поставил перед ней аперитив.

— Мама! — воскликнула Сильвия. — Это же мой первый в жизни крепкий напиток! Большое тебе спасибо.

Серина рассмеялась. Ее нежный смех смешивался с гулом мужских голосов, а голубые глаза сияли тем внутренним светом, который появлялся в них, когда она смотрела на любимую дочь.

— На здоровье, дорогая, — сказала она, отпивая черный кофе. — Я никогда не забуду свой первый аперитив. Тогда я была в том же возрасте, что и ты.

— Правда, мама? — Сильвия отпила из бокала, облизнула губы и одобрительно кивнула. — Расскажи мне об этом. Где это было?

— Здесь, в Новом Орлеане. Эдвин повел меня в театр посмотреть музыкальную комедию. После театра мы зашли в маленькое кафе. — Она замолчала, вспоминая. — В этот день мне исполнилось восемнадцать.

— Мама, как это романтично! Готова держать пари, что ты была очень красивой. Ты хорошо тогда провела время?

Серина снова рассмеялась и дотронулась до руки дочери.

— Да, дорогая, но, по правде говоря, мое сердце разрывалось от тревоги. Твой отец хотел, чтобы мы остались в городе и провели ночь в отеле.

— Ты, конечно, согласилась?

— Я же сказала тебе, что мое сердце рвалось на части. Дело в том, что я впервые уехала, оставив тебя одну.

— О, мама, не говори, что ты…

— Я уговорила его вернуться в «Ривербенд». Я не могла смириться с мыслью, что оставлю свою малютку одну, пусть даже всего на ночь.

— Мама, если уж речь зашла о «Ривербенде», почему мы сегодня не поехали туда?

— Сильвия, что за глупая мысль! — рассердилась Серина.

— Почему глупая? Я очень скучаю по «Ривербенду» и знаю, что и ты тоже скучаешь. Мы могли бы навестить мистера Рэнкина…

— Ни в коем случае! — Серина побледнела как смерть.

— Но почему, мама? Я знаю, что мистер Рэнкин женился…

— Откуда тебе это известно? — резко оборвала ее Серина. — Почему ты вдруг заговорила о нем?

— Мама, каждый раз, как я заговариваю о мистере Рэнкине, ты начинаешь сердиться. Почему? Что тебе не нравится в нем?

— Нам пора возвращаться в отель, — уклонилась от ответа Серина.

— Мама, почему ты не хочешь рассказать мне о мистере Рэнкине? Кто он? Какая тайна с ним связана? И что ты можешь сказать о Кашке? — Увидев недовольный взгляд матери, Сильвия поспешила добавить: — Я знаю, что Кашка умер. Я это прекрасно знаю, но ты что-то скрываешь от меня. Пожалуйста, расскажи мне.

— Милая, я уже рассказывала тебе: Кашка умер задолго до того, как я приехала в «Ривербенд».

— Да, но определенно кто-то другой знает о…

— Сильвия, дорогая, мне бы хотелось, чтобы ты забыла эту историю с сокровищами, якобы спрятанными в «Ривербенде». Это миф, и не более. Ты слышала сплетни слуг и слепо приняла их за истину. Забудь о спрятанном золоте. Забудь о Хайде Рэнкине. Забудь о «Ривербенде».

— Но я не могу, мама. Мне хочется вновь увидеть его. Сейчас еще нет двух часов. Мы можем сесть на пароход и отправиться в «Ривербенд». Если ты не хочешь заходить к мистеру Рэнкину, мы просто прогуляемся по поместью…

— Нет! — Серина быстро встала из-за стола, чуть не опрокинув чашку. — Мы не поплывем в «Ривербенд»! И ты должна обещать мне, что никогда не поедешь туда — ни одна, ни с кем-нибудь из своих друзей. Ты меня поняла?

Сильвия от удивления открыла рот: она еще никогда не видела мать в таком состоянии. Серина направилась к двери, и Силъвия последовала за ней, забыв на столе сердечные капли матери. Она терялась в догадках, почему ее мать так рассердилась.

— В чем дело, мама? Что я сделала?

— Найдя нам карету. Я плохо себя чувствую.

— Конечно. О, мама… ты такая бледная.

Когда они вернулись в отель, Делила, едва взглянув на Серину, сказала:

— Позвольте мне раздеть вас и уложить в постель.

Оставшись, в гостиной, Сильвия заметалась по комнате, в который раз задавая себе одни и те же вопросы. Почему ее мать отказывается говорить о мистере Рэнкине? Ничему она так сильно ненавидит этого странного человека?

В гостиную вошла Делила, и Сильвия бросилась к ней.

— Как мама?

— Твоя мама устала, и ей необходимо отдохнуть, — ответила служанка.

— Дело не только в усталости. — Сильвия схватила Делилу за рукав. — За ленчем я заговорила о мистере Рэнкине, и это ее, кажется, очень расстроило.

В черных глазах Делилы вспыхнула ненависть.

— Я запрещаю тебе говорить об этом человеке!

— Послушать тебя, так мистер Рэнкин сам дьявол.

— Возможно, и так, — содрогнувшись, ответила служанка.

* * *

На следующий день, когда Сильвия, Серина и Делила взошли на борт колесного парохода «Саванна», чтобы плыть в Мобил, солнце спряталось за тучи, резко похолодало, и вскоре первые капли дождя упали на палубу.

Делила потрогала лоб Серины: он был горячим и влажным.

— Попробуй найти врача, — сказала она Сильвии. — Миссис Серину лихорадит.

Сильвия выскочила из каюты, чувствуя, как от волнения кровь стучит в висках. К счастью, ей повезло, и она быстро нашла врача. К вечеру Серине стало совсем плохо. Она вся горела, дыхание было тяжелым и хриплым. Ее милое лицо казалось белым, как простыня, на которой она лежала. Врач очень заботливо отнесся к своей пациентке. Он дал Серине лекарство и остался сидеть у ее постели, отказавшись даже от обеда. Он держался спокойно, уверенно и утешал Сильвию как мог.

— Не надо так волноваться, деточка. Я позабочусь о твоей маме. Почему бы тебе не спуститься в столовую и не поесть?

— Я не голодна, — ответила Сильвия.

— Пожалуйста, дорогая. — Серина открыла глаза. — Ты должна поесть, и Делила тоже.

Скрестив на груди руки, Делила упрямо покачала головой и не сдвинулась с места. Сильвия, почувствовав, что если еще хоть минуту просидит без дела, то разрыдается, ответила: