мере распространения людей по всему миру, или же такие идеи независимо переоткрываются практически каждой культурой, потому что они просто являются истиной и достаточно очевидны, чтобы прийти в голову людям в свое время? Очевидно, что это наивные упрощения, но, по крайней мере, это попытки задать и ответить на явные вопросы, которые часто остаются без внимания людей, потерявших интерес, как только они нашли цель или функцию религии, которая показалась им правдоподобной: ответ на достаточно великую "человеческую потребность", чтобы объяснить явные затраты времени и энергии, которые требует религия. Три любимые цели или raisons d'etre религии - это утешить нас в страданиях и ослабить страх смерти объяснить вещи, которые мы не можем объяснить иначе поощрить групповое сотрудничество перед лицом испытаний и врагов В защиту этих утверждений написаны тысячи книг и статей, и такие убедительные и знакомые идеи, вероятно, хотя бы отчасти верны, но если вы остановитесь на одной из них или даже на всех трех вместе взятых, вы поддадитесь расстройству, часто встречающемуся в гуманитарных и социальных науках: преждевременному удовлетворению любопытства.

Нам еще многое предстоит узнать и понять. Почему эти идеи утешают людей? (И почему именно они утешают? Может быть, есть идеи получше, более утешительные?) Почему эти идеи привлекают людей в качестве объяснения непонятных событий? (И как они могли возникнуть? Неужели какой-то потенциальный протоученый натолкнулся на сверхъестественную теорию и с энтузиазмом проповедовал ее соседям?) Как на самом деле эти идеи способствуют укреплению сотрудничества перед лицом подозрительности и отступничества? (И еще раз: как они могли возникнуть? Неужели какой-то мудрый вождь племени изобрел религию, чтобы дать своему племени преимущество в командной работе перед конкурирующими племенами?)

Некоторые люди полагают, что мы никогда не сможем добиться большего, чем такие простые предположения об этих процессах и результатах из далекого прошлого. Некоторые настаивают на этом, и их ярость выдает тот факт, что они боятся ошибиться. Так и есть. Сегодня, благодаря достижениям самых разных наук, мы можем заострить вопросы и начать отвечать на них. В этой и следующих четырех главах я попытаюсь рассказать наилучшую на сегодняшний день версию истории о том, как религии стали тем, чем они являются. Я вовсе не утверждаю, что это то, что наука уже установила о религии. Главное в этой книге - настаивать на том, что мы еще не знаем, но можем узнать ответы на эти важные вопросы, если приложим к этому усилия. Возможно, некоторые черты истории, о которой я рассказываю, со временем окажутся ошибочными. Возможно, ошибочными окажутся многие из них.

Обычно проще исправить то, что имеет недостатки, чем создавать что-то с нуля. Попытка восполнить пробелы в наших знаниях заставляет нас ставить вопросы, которые мы не ставили раньше, и позволяет взглянуть на проблемы в перспективе, чтобы задать новые вопросы и получить на них ответы. А это само по себе может опровергнуть пораженческие заявления о том, что это тайны, недоступные человеческому пониманию. Многие люди, возможно, хотели бы, чтобы эти вопросы были безответными. Давайте посмотрим, что произойдет, если мы бросим вызов их защитному пессимизму и попробуем это сделать.

 

Сырье для религии

Поэтому мы можем заключить, что у всех народов, принявших политеизм, первые идеи религии возникли не из созерцания творений природы, а из беспокойства по поводу событий жизни, из постоянных надежд и страхов, которые движут человеческим разумом.

-Дэвид Юм, "Естественная история религии".

 

Мои проводники - ученые-первопроходцы, которые начали подходить к этим вопросам с воображением и дисциплиной. Эволюционный биолог или психолог, хорошо знающий только одну религию и имеющий скудные (неверные) сведения о других (как и большинство из нас), почти наверняка будет делать чрезмерные обобщения на основе идиосинкразического знакомства, когда дело дойдет до постановки вопросов. Социальный историк или антрополог, который много знает о верованиях и практике людей по всему миру, но наивен в вопросах эволюции, вряд ли сможет хорошо сформулировать вопросы. К счастью, несколько хорошо осведомленных исследователей недавно начали объединять эти далекие друг от друга точки зрения, получая при этом заманчивые результаты. Их книги и статьи стоят того, чтобы прочитать их целиком, и я надеюсь убедить вас, представив несколько основных моментов.

Книга Джареда Даймонда "Ружья, микробы и сталь" (1997 г.) - это потрясающий труд об очень специфическом влиянии географии и биологии на раннее развитие сельского хозяйства в разных частях света в разное время. Когда первые земледельцы одомашнили животных, они, естественно, стали жить в непосредственной близости от них, и это повысило вероятность видовых прыжков животных.

паразиты. Самые серьезные инфекционные заболевания, известные человечеству, такие как оспа и грипп, происходят от одомашненных животных, и наши предки-земледельцы пережили ужасающую обрезку, в ходе которой несметные миллионы людей погибли от ранних версий этих болезней, оставив для размножения только тех, кому посчастливилось иметь естественный иммунитет. Многие поколения этого эволюционного "узкого места" гарантировали, что их последующие потомки будут относительно невосприимчивы к потомкам этих вирулентных штаммов паразитов или будут обладать высокой толерантностью к ним. Когда эти потомки, жившие в основном в Европе, разработали технологию пересечения океанов, они принесли с собой свои микробы, и именно микробы, а не оружие и сталь, уничтожили значительную часть коренного населения, с которым они столкнулись. Роль сельского хозяйства в возникновении инфекционных заболеваний и относительный иммунитет к ним, который выработался у народов, переживших опустошительные события первых дней существования сельского хозяйства, можно изучить с определенной точностью теперь, когда мы можем экстраполировать геномы существующих видов растений, животных и микробов в обратном направлении. Географические случайности дали европейским народам преимущество, которое в значительной степени объясняет, почему в последующие века они были колонизаторами, а не колонизируемыми.

Книга Даймонда, получившая Пулитцеровскую премию, заслуженно получила широкую известность, но он не одинок. Новое поколение междисциплинарных исследователей работает над тем, чтобы соединить биологию с доказательствами, собранными за столетия работы историков, антропологов и археологов. Паскаль Бойер и Скотт Атран - антропологи, которые провели обширную полевую работу в Африке и Азии, а также изучали эволюционную теорию и когнитивную психологию.

Последние книги: "Религия в объяснении: Эволюционное происхождение религии?

(Boyer, 2001) и "In Gods We Trust" (Atran, 2002), развивают в основном гармоничные рассказы об основных шагах в болото, которые они и другие делали. Есть еще Дэвид Слоан Уилсон, эволюционный биолог, который в последние годы посвятил себя анализу, систематически использующему Human Relations Area File, базу данных всех мировых культур, составленную антропологами. В его последней книге "Эволюция, религия и природа общества" ("Darwin's Cathedral Evolution, Religion, and the Nature of Society",