По его словам, «компании нельзя общаться со средствами массовой информации» в течение «периода молчания». Однако если изучить вопросы, которые задает Комиссия по ценным бумагам и биржам, то станет понятным, что представители регулятивных органов читают прессу и реагируют на поступающую информацию. Таким образом, СМИ отчасти манипулируют процессом. «Если в прессе появляется негативная информация о нас, то комиссия начинает задавать связанные с этим вопросы, которых ранее не существовало. Вы скажете, что это безумие. Верно? Нельзя общаться с прессой, но когда кто-то из журналистов осквернит репутацию компании, то вам придется отвечать перед комиссией, поскольку ее сотрудники читают каждое слово в газете. Комиссия по ценным бумагам и биржам действительно обращает внимание на то, как освещают компанию средства массовой информации», – сказал Лефкофски.

Возможно, пришло время пересмотреть правило о «периоде молчания», установленные Комиссией по ценным бумагам и биржам, в эпоху журналистики, заполонившей просторы Интернета, которая допускает грубое унижение компаний, стремящихся выйти на биржу. На каждого достойного журналиста, который пишет серьезные оригинальные статьи и проводит собственный анализ, существуют десятки, если не сотни, сайтов, раздувающих каждый слух в настолько громкие истории, что они выглядели бы комичными, если бы ставки не были так высоки.

Несмотря на то, что критика – одна из ключевых функций журналистики, когда ее генерирует настолько огромное и непрофессиональное сообщество, у компании должна быть возможность защититься от нападок. Каким бы проницательным и милым ни был Генри Блоджет, правило о «периоде молчания», установленное Комиссией по ценным бумагам и биржам, предоставляет ему возможность вести «закулисную игру» в процессе утверждения заявки компании на проведение первичного публичного размещения акций. Кажется уже, что сама комиссия стремится к пересмотру этого правила.

На этом важном событии – конференции DLD – Мэйсон появился в зеленой клетчатой рубашке, синих джинсах и черных мокасинах. Помимо проведения презентаций, большую часть времени он посвятил общению с журналистами. По мере того как день неумолимо приближался к завершению и генеральному директору поступало все больше вопросов от аудитории, Мэйсон все больше раздражался. Ему казалось, что он теряет время зря, однако старался подробно ответить всем.

«Люди, пострадавшие от “интернет-пузырей”, внимательно изучили наш бизнес и обдуманно инвестировали в него свои средства», – сказал он одному из журналистов. На тот момент в Чикаго ежедневно проводилось порядка десяти сделок; компания была представлена в 40 странах и на 500 рынках; она продолжала исследовать вопрос о том, «как предоставить потребителям в Китае более высокий уровень обслуживания»; кроме того, Мэйсон сам покупал и с удовольствием использовал купоны Groupon.

Один журналист спросил Мэйсона, как изменилась его жизнь после того, как он разбогател. Тот ответил: «Я поменял марку зубной пасты. Теперь я пользуюсь более дорогой – отбеливающей. И еще я стал более безрассуден в тратах – покупаю много видеоигр, а времени играть нету». На вопрос о будущем Мэйсон ответил, улыбнувшись: «Возможно, если Groupon не пойдет ко дну, лет через пять я буду прогуливаться вокруг нашего офиса с тойтерьером на руках и раздавать автографы».

После обеденного перерыва, общаясь с журналистами, Мэйсон вкратце затронул тему, о которой говорил Стив Джобс в отношении компании Apple: пересечение искусства и технологий. «С моей точки зрения, создание интернет-бизнеса сродни написанию музыки, – сказал Мэйсон. – Этот процесс приносит мне необычайное удовольствие. Жаль, что не так много музыкантов или людей, воспитанных в творческой среде, занимаются бизнесом. Полагаю, что людям нужно чаще делать то, чего от них не ожидают».

Мэйсону очень близка идея «творческого разрушения» – о том, что благодаря креативным людям все старое и отжившее разрушается, иногда болезненно, уступая место новым идеям и практикам. «Большинство по-настоящему великих предпринимателей, которых я встречал в своей жизни и которыми я восхищаюсь, обладают выдающимися креативными способностями, – сказал Эндрю. – Решение делового вопроса – это зачастую творчество, и люди искусства скорее всего имеют способности к бизнесу.

Спустившись на один этаж, Мэйсон неожиданно оказался на внутреннем балконе, где было запланировано его выступление для телевидения. Он аккуратно поместил передатчик микрофона в задний карман, освободился от сплетения проводов под ногами и отправил несколько SMS. После настройки светового оборудования, он положил руки в карманы штанов и устремил свой взгляд в объектив камеры. Большую часть своей публичной жизни он проживает именно с таким сосредоточенным взглядом. Он присутствует здесь, но в то же время отстранен от внешней обстановки. Когда наушник был закреплен, Мэйсон начал отвечать на вопросы.

Весь день он слышал одни и те же вопросы и отвечал на них, словно читая одну и ту же проповедь, с широкой, но скромной улыбкой на лице. Окружающим он казался совершенно естественным. Но в действительности перемалывание одних и тех же тем, в то время как ему нужно было решать намного более серьезные вопросы, все больше его раздражало.

Следующим по плану было совместное интервью с Деннисом Кроули, основателем социальной сети Foursquare, при помощи которой Groupon предлагала некоторые акции «на месте» – людям, которые «зачекинились» в том или ином заведении или месте и тем самым слегка обозначили сферу своих интересов. Сомнения в том, насколько эффективным будет такое сотрудничеств еще существовали, тем не менее партнерство компаний было важным, поскольку оно предшествовало созданию продукта под названием Groupon Now! позволяющего непосредственно оповещать клиентов об акциях при помощи их мобильных устройств.

В определенный момент в ходе интервью Мэйсон сказал: «Мы хотим стать для местного бизнеса тем, чем компания Amazon стала для сферы розничной торговли. Мы хотим стать тем, о чем люди будут думать каждый раз, когда они выходят из дома по делам в городе… Если нам это удастся, тогда то, чем мы занимаемся сегодня, будет лишь малой частью того, чем мы займемся в будущем. Считаю, что у нашей компании есть возможность вывести “офлайновые” сделки и коммерческую деятельность в онлайновую среду и у нас есть преимущества, которые позволят это сделать».

Это интервью закончилось ближе к вечеру под шум аплодисментов и одобрительные возгласы аудитории. Начинало темнеть, пошел снег, и возникли опасения по поводу того, что поздний авиарейс на Берлин, где у Мэйсона на следующее утро был запланирован визит в европейскую штаб-квартиру Groupon, будет отменен. Самвер незамедлительно заказал другой рейс и отправил Мэйсона в аэропорт. Джулия Мосслер улетела в Лондон, чтобы заняться организацией следующего этапа европейской поездки генерального директора.

Ранним утром следующего дня, 25 января, Мэйсон отправил в берлинский офис компании сообщение по электронной почте, в котором пообещал появиться там в запланированное время. Однако 30 минут спустя он написал: «Наверное, я опоздаю».

Мэйсон остановился в отеле Radisson Blu, в двух кварталах от «оплота» Groupon в Европе, который размещался на верхнем этаже трехэтажного здания на Розенштрассе, 17 в бывшем восточном Берлине. Отсюда рукой было подать до берлинской телебашни, возвышающейся над площадью Александерплац. Снаружи лишь по маленькой табличке можно было понять, что в этом здании находится представительство Groupon. На главной стене при входе все еще висела вывеска с названием CityDeal. Внутри офиса посетителей приветствовал ламинированный лист бумаги с жизнерадостным логотипом Groupon.