— Безусловно, это одна из тем, которые мы будем разбирать. А как ты думаешь, почему некоторых детей дразнят?

— Потому что они зануды!

— Потому что выглядят по-дурацки!

— Потому что они жирные!

Я почувствовала, что весь класс смотрит на меня. Я уставилась прямо перед собой. Мне хотелось умереть.

— Миссис Маркс, вот у Дженны Уильямс есть книжка про то, как дети дразнятся, — быстро сказала Дженни. — Называется «Банда девчонок». Можно, мы ее почитаем на уроке? Там очень много про разные проблемы.

— Ох, девочки, эта ваша Дженна Уильямс… — сказала миссис Маркс. — Не пора ли вам начать читать что-нибудь другое? Впрочем, ты, Дженни, можешь в качестве домашнего задания написать сочинение по этой книге на тему о том, как детей дразнят.

— А можно, я тоже, миссис Маркс? — спросила Ивонна.

— И Эмили? — сказала Дженни.

Я благодарно улыбнулась ей, но мне хотелось написать на другую тему.

— Проблема девочки, у которой сдвиг по фазе из-за игрушечного оленя? — сказала Ивонна.

— Ха-ха, — сказала я.

— Так о чем будет твое сочинение, Эм? — спросила Дженни.

— Да так… О папах, — пробормотала я. — В общем, каково это, когда папы нет рядом.

Дженни сочувственно погладила мою коленку.

— Спорим, у Дженны Уильямс и об этом есть книжка, — сказала Ивонна.

— Да, «Поросенок в серединке».

Это была книга о девочке по имени Кенди. У нее мама с папой разошлись и все время спорили, кто из них возьмет ее к себе. У Кенди был такой миленький игрушечный поросеночек по имени Репка, она всюду таскала его с собой.

Я прочитала эту книжку, наверное, раз пять, так что могла начать свое сочинение хоть сейчас. Я исписала целых четыре страницы и еще нарисовала Кенди, ее маму с новой семьей и папу с его новой семьей. Я даже нарисовала Репку в игрушечном свинарнике, сделанном из обувной коробки.

— Ты очень быстро читаешь, Эмили, — сказала миссис Маркс на следующий день, когда я сдавала ей работу. — Знаешь что, а давай подберем тебе еще несколько книг о детях, которые оказались в той же ситуации, что и Кенди из «Поросенка в серединке».

Она стала перебирать детскую классику на полке в углу — книги, на которые никто никогда даже не смотрит, не то чтобы читать.

Я сказала:

— В старину не было разводов.

— Не было, но тем не менее случалось, что семьи распадались или ребенок терял отца из-за какого-нибудь несчастья, — сказала миссис Маркс. — Почитай-ка «Маленькую принцессу», Эмили. Я думаю, тебе понравится. И вот еще — «Маленькие женщины» и «Вагонные дети».

Я немножко воспряла духом.

— Я видела фильм, он мне понравился. Только книжка, наверное, очень старомодная и ее трудно читать?

— А ты попробуй, и узнаешь, — сказала миссис Маркс.

Ивонна скорчила испуганную рожицу, когда увидела, что мне дали целых три книжки из детской классики.

— Ты раньше всех сдала домашнюю работу, и за это тебя еще и наказали? — сказала она. — Бедненькая ты, Эм!

Даже Дженни ужаснулась. Но я как начала читать книжку Эдит Несбит «Вагонные дети», так сразу и втянулась. Через две страницы чтение пошло так же легко, как с книгами Дженны Уильямс, и старинный слог нисколечко мне не мешал. Странно немного было, что Бобби в четырнадцать лет не красилась, не носила высокие каблуки и вообще одевалась как маленькая девочка. Вела-то она себя совсем как взрослая. Бобби, Филлис и Питеру разрешали путешествовать по всей округе, и их мама совершенно за них не беспокоилась.

Интереснее всего мне было читать о том, что касалось их папы. Я подумала, что эти дети были немножко туповатые, ведь с самого начала было очевидно, что их папу забрали в тюрьму. А как бы я себя чувствовала, если бы мой папа был в тюрьме? По крайней мере, я смогла бы навещать его раз в месяц, посылать ему письма, звонить по телефону.

Так ужасно, когда не знаешь, где он. Я смотрела карту Британии в школьном атласе. Шотландия показалась мне не очень большой. Я надеялась, что ее можно всю осмотреть за неделю, но когда спросила миссис Маркс, она сказала, что на самом деле там сотни миль в длину и в ширину. Может быть, папа сейчас в Эдинбургском замке, или гуляет по улице Сокихолл, или пересекает мост Тей-Роуд-Бридж, плывет на парусной лодке по озеру под названием Лох-Несс, или лазает по горам, или идет на веслах у побережья, или разглядывает шотландскую корову, или играет на волынке или примеряет клетчатую юбку — килт…

Сестры из книги «Маленькие женщины» тоже не знали, где их папа. Почти всю книгу он был далеко, сражался на войне. Я не могла даже представить нашего папу на войне. Он был убежденным пацифистом и считал, что любая война — это плохо. Но вот Мег, Джо, Бет и Эми очень гордились своим отцом и вязали ему носки — совсем как я связала для папы тот полосатый шарф! Интересно, носит ли он его еще? Наверное, нет, ведь уже стало довольно тепло. Надеюсь, он хоть его не выбросил. Если просто сунул куда-нибудь в ящик, может, он иногда вынимает шарф, прикладывает его к щеке и думает обо мне? А вспоминает ли он Виту, свою маленькую принцессу? Не задумывается, как там Максик без него?

Папа сестер Марч вернулся домой после того, как был ранен в бою. А если наш папа заболеет, он к нам вернется? Я не могла представить, чтобы Сара согласилась ухаживать за больным.

В «Маленьких женщинах» много говорилось о болезнях. Мне понравилась глава, в которой Бет чуть не умерла. Я перечитывала это место много раз. Если Вита тяжело заболеет, я буду преданно ухаживать за нею, кормить с ложечки, причесывать, и утирать ей пот со лба влажной фланелькой, и без конца рассказывать сказки про Балерину.

Потом я прочла «Маленькую принцессу». Эта книга оказалась лучше всех, только очень грустная. Мне страшно понравилось самое начало, когда отец Сары привозит ей несколько чемоданов роскошных нарядов — шелк, меха, как будто она и в самом деле маленькая принцесса. И кукла Сары — по имени Эмили! — тоже получила полный гардероб, где были уменьшенные копии каждого из платьев хозяйки. Я ужасно расстроилась, когда он оставил Сару в пансионе и она так по нему скучала, но хуже всего было, когда она узнала, что ее папа умер.

Я бы выдержала, если бы стала совсем бедной и мне пришлось бы работать служанкой и жить на чердаке, как бедная Сара, но если папа умрет, я этого просто не переживу.

Я стала настолько отождествлять себя с Сарой, что надела старую мамину черную футболку и ее черную юбку (пояс пришлось заколоть булавкой — вот ужас-то, дочка толще собственной мамы). Я расхаживала по дому в прошлогодних зимних сапогах, высоко подняв голову, и представляла себе, что я принцесса в лохмотьях. На руке я держала Балерину — это понарошку была моя ручная крыса.

— Господи, Эм, что у тебя за вид? — спросила бабушка.

Я не сказала ни слова, только посмотрела на нее с презрением. Так Сара вела себя с миссис Минчин, и директриса каждый раз терялась. А бабушка, наоборот, пришла в ярость.