не увидеть, как своих ушей, я перешел к решительным действиям. Вскочив со стула, я кинулся на директора и вцепился в его галстук.

– Письмо!! – крикнул я.

Директор не растерялся и, схватив гранитный письменный прибор, швырнул его мне в голову. Я увернулся, и прибор грохнулся в дверь. Хорошо, что Бидун не зашел в это время, иначе стал бы инвалидом.

– Шиш ты получишь, а не письмо, – кряхтел директор, крепко ухватив мой чуб.

Мы замерли в мертвом клинче. Широкий директорский стол разделял нас.

– Ты об этом пожалеешь, – угрожал я, чувствуя, как под моей рукой отрывается пуговица с директорской рубашки.

– Еще посмотрим, кто из нас больше пожалеет, – ответил директор, еще сильнее сжимая мои волосы.

Слезы побежали по моим щекам. Спасая себя от преждевременного облысения, я сгреб какие-то бумаги и швырнул их в лицо директору. В ответ директор запустил в меня чашкой с кофейной гущей на дне.

– Это ты все от зависти, – стонал я. – Ты не можешь смириться с тем, что я больше тебя зарабатываю.

– Хочешь зарабатывать больше – вон из фирмы! – порекомендовал директор.

– С удовольствием, – пробормотал я.

– Тогда считай, что ты уволен!

– Из твоего "Мыш-дур-насоса" я уйду с песней!

– Ах, вот ты как заговорил!

– Да! – закричал я то ли от эмоций, то ли от боли. – Мне стыдно с тобой работать! Ты распродаешь богатства великой российской империи! Ты пиявка, сосущая кровь у умирающей акулы! Изучи устройство насоса для ассенизатора!

– Мне больше не о чем с тобой разговаривать, – признался директор.

– Отдай письмо!

– Да нет у меня никаких писем! – крикнул директор. – У Зои все письма!

Мы медленно отпускали друг друга. Конечно, директор не хотел, чтобы Бидун застал его в таком виде, и предпочитал расстаться со мной мирно. Я был не прочь сохранить на своей голове остатки волос. Мы стремительно остывали. Наконец, мы отпустили друг друга. Директор немедленно принялся поправлять воротник рубашки и галстук. Тут в кабинет втиснулся водитель.

– Проводи его, – приказал директор Бидуну, не желая встречаться со мной взглядом.

– Что вы, что вы! – замахал я руками. – Не надо себя утруждать!

Я энергичной походкой вышел из кабинета и, разгоняя по коридору ветер, приблизился к Зое.

– Ой! – сказала она и захлопала лживыми глазками. – Так быстро?

– Где письмо? – хрипло произнес я.

– Ты знаешь, я все перепутала! Оказывается, это было письмо не тебе, а нашему сторожу, и не из Франции, а из Мухосранска… А что с твоей головой? Почему волосы дыбом встали?

Я вышел из фирмы как из бани. Не в том смысле, что мне устроили головомойку, а в том, что чувствовал себя легким и чистым, как облачко. "Ну вот, – подумал я. – Еще один мешок с плеч долой!" К первому мешку я без зазрения совести причислил Настю.

Глава пятнадцатая

Крутое пике

Не желая отпускать удачу, которую, как мне казалось, я крепко держал за хвост, я немедленно разыскал по справочнику адрес дилера «Рено». Вполне возможно, что француженка, не слишком владея русским, все напутала и отправила договор прямиком на адрес дилера.

Я долго петлял по центральным улочкам, пока, наконец, нашел офис дилера. Дальше порога пройти мне не удалось, и здесь же меня ждало потрясение.

– "Льезон глобале стеьнтифик"? – переспросил охранник и пожал плечами. – Первый раз о таком слышу. Здесь нет представителя журнала. Тут вообще нет никаких представителей, кроме "Рено".

Пятьдесят тысяч долларов, которые я уже мысленно положил в свой карман, почему-то никак не хотели материализоваться. Я не мог понять, почему так получилось с французами? Может быть, я имею дело с обыкновенными "кидалами", которые решили опубликовать статью и при этом ничего не заплатить?

От этой мысли мне стало дурно. Как же теперь наскрести семьдесят тысяч баксов? Не слишком ли я поторопился, порвав с фирмой?

– Серега, – сказал я, позвонив директору. – Я погорячился.

– Забудь этот номер, – ответил директор. – Он тебе больше не пригодится. У меня на тебя стойкая аллергия.

– Я больше так не буду, – пообещал я. – Это все на нервной почве. Мне срочно надо пятьдесят тысяч баксов…

– Я ничем не смогу тебе помочь, – оборвал меня на полуслове директор.

Примирения не получилось. Тут еще насыпал соль на раны мой "друг", позвонивший с педантичной точностью.

– Значит, ты не хочешь сознаться, что не писал диссертацию? – спросил он. – Будешь ждать, когда Чемоданов тебя публично развенчает?

– Я тебе советую разговаривать со мной лежа, лицом вверх, – сказал я усталым голосом. – Чтобы вставная челюсть не выпала.

Я вернулся к машине, сел за руль и позвонил Календулову.

– На мое имя по электронной почте никаких писем или предложений не поступало? – спросил я.

– Увы, увы, – ответил Календулов и стал кашлять. – Извините, я простужен.

– Берите больничный, – посоветовал я. – Все равно торопиться некуда. Защита подождет.

– Вы так считаете?

– Да на кой хрен она вообще мне сдалась! – произнес я с бесстыжим цинизмом. – Меня постигло глубочайшее разочарование на ниве науки.

Кинув телефон на соседнее сидение, я взялся за ключ зажигания. Кажется, я созрел для того, чтобы немедленно ехать в академию на встречу с Чемодановым и кинуться ему в ноги. Я даже не подозревал, что ради денег способен так унизиться. Вот только где взять недостающие пятьдесят тысяч? Допустим, я продам машину за пятнадцать. За тридцать можно сплавить старую квартиру. Десять у меня есть. Итого пятьдесят пять. Не хватает пятнадцати.

Я стал перебирать в уме знакомых, которые могли бы дать мне взаймы. К сожалению, все знакомые так или иначе были связаны с фирмой, из которой меня сегодня турнули. После такого скандального увольнения никто мне даже рубля в долг не даст.

"Хватит с него и пятидесяти пяти, – решил я, трогаясь с места. – Огромные деньги! Принципиальной разницы нет. Все равно, что половина Вселенной или четверть ее – все равно не охватишь".

Я был уверен, что дело в