Чемоданов, можно творить все, что угодно. Главное – деньги! Они уже почти в моей руке! Мои пальцы уже коснулись жесткого края пачки…

От пронзительного писка мобильника я вздрогнул и моментально отдернул руку. Будь проклята сотовая связь! Чемоданов шевельнулся, причмокнул губами и открыл дурные красные глаза.

Я включил трубку и поднес ее к уху.

– Ты понимаешь, что катишься в пропасть? – услышал я шепот "друга".

– А-а, это ты, старый пень! – крикнул я, срывая злость на "друге". – Давно тебя не слышал. Ну? Что ты теперь хочешь сказать? Чем будешь пугать? Гиеной огненной?

– Одумайся, – произнес "друг". – Еще не поздно остановиться!

– Закрой рот, пугало ты огородное! – крикнул я. – Теперь настала моя очередь говорить! Хочу тебя обрадовать: я выкупил все права на диссертацию! И теперь она моя по всем законам! Понял, мухомор трухлявый? И теперь, если ты еще раз позвонишь мне, тебе не поздоровится!

Я отключил телефон.

– С кем это ты так громко говорил? – невнятно произнес Чемоданов, зевнув.

Я не ответил, мысленно проклиная выжившего из ума академика, который позвонил в самый неподходящий момент. Теперь Чемоданов вряд ли уснет. К тому же, словно почувствовав угрозу деньгам, он закрыл молнию на кармане.

– Еще водки хочешь? – спросил я.

– Хватит, – ответил Чемоданов, проявив удивительное благоразумие.

– А пива?

– Ничего не хочу. Высади меня тут, я прогуляюсь немного.

Пришлось остановиться и попрощаться с Чемодановым. Второго такого случая уже не будет, понял я. Проблема с пятнадцатью тысячами по-прежнему висела над моей головой, словно тяжелая сосулька.

Перед тем, как закрыть дверь машины, Чемоданов напомнил, что оставшиеся шестьдесят тысяч он будет ждать ровно неделю, ни дня больше.

"За неделю я что-нибудь придумаю", – успокоил себя я.

Но я зря рассчитывал на недельный тайм-аут. Едва я пришел домой, телефон разразился пронзительным звонком. Междугородний! Я схватил трубку и услышал женский голос:

– Алло! Господин Савельев? Это вас беспокоит бюро научно-технических проблем из НАСА…

Я чуть дара речи от волнения не потерял. Переложил трубку на другое ухо и даже дышать перестал.

– Да, да, слушаю вас!

– Как продвигается ваша работа?

Что же сказать? Что уже приступил? Или еще не начинал?

– Через десять дней, возможно, я все закончу, – ответил я.

– О-о! – разочарованно протянула женщина. – Десять дней – очень много. Вы должны понимать, что на основе вашей работы мы разворачиваем целый проект. Постарайтесь завершить работу за три дня и немедленно вышлите выводы факсом.

– Три дня? – переспросил я, совершенно не соображая, как я за три дня смогу выдавить из Чемоданова выводы. Он только весь завтрашний день опохмеляться будет. Но разве объяснишь американцам, что такое русский запой? – Хорошо, я постараюсь.

– Очень буду вам признательна, – ответила женщина.

Я положил трубку и некоторое время безотрывно смотрел на телефон. Какой, однако, я доверчивый. А вдруг эта женщина играет со мной приблизительно так же, как играет "друг", отгородившись от меня километрами телефонной линии.

Я схватил трубку и набрал номер телефонной станции.

– Девушка, – очень вежливо произнес я. – Мне только что звонили по межгороду. Я хочу узнать, из какого города звонили.

– Эта услуга платная, – предупредила девушка.

– Да, да, я согласен на любую сумму!

– Секундочку… Алло, вы слушаете? Вам звонили из Вашингтона.

– Девушка! – у меня даже голос задрожал. – А ошибки быть не может? Телефонные хулиганы еще не на такие шутки способны…

– Никакой ошибки, – уверенно ответила девушка. – Звонили из Соединенных Штатов Америки. Можете не сомневаться.

"Ну, что еще ты хочешь выяснить?" – спросил я сам у себя.

Я грохнул кулаком по столу и произнес:

– Продавать! Все к едрене фене продавать!

Уже утром по квартире расхаживал риэлтор. Это был очень любезный молодой человек с усиками. Первые пятнадцать минут он выяснял у меня, играю ли я в теннис, а когда узнал, что нет, поинтересовался, за какую футбольную команду я болею. После чего неожиданно спросил:

– Так сколько вы за нее хотите?

– Тридцать тысяч долларов. Причем, деньги мне нужны уже вечером, – выдал я заранее подготовленную фразу.

Я ориентировался в ценах и знал, что моя квартира стоит даже дороже. Но мое пожелание про вечер несколько смутило риэлтора.

– Даже так? – уточнил он и зачем-то заглянул под ванну.

– Если вы не сможете это сделать, то я обращусь в другую контору.

Риэлтор подумал и решил, что сможет это сделать.

Весь день я пропадал на авторынке. Желающих купить мою машину было много, но все они не в меньшей мере хотели, чтобы я сбросил цену. Я стоял на своем насмерть. Перед самым закрытием мне все же удалось уломать одного кавказца. Он заплатил мне пятнадцать тысяч, и я отдал ему ключи.

Домой я возвращался на метро, неожиданно меняя вагоны и направление, чтобы уйти от возможного "хвоста". Как только я поднялся на поверхность земли, мне позвонили с риэлторской конторы и сказали, чтобы я немедленно приезжал подписывать документы и получать деньги.

На новую квартиру я вернулся в восемь вечера на такси, держа под курткой солидный сверток с баксами. Никогда я еще не держал в руках одновременно такую сумму. Выгнав из дома уже пьяную бригаду, я допоздна слонялся по пустым комнатам и думал о том, что стою на пороге радикальных и великих перемен.

Когда я уже лег на раскладушку, накрывшись старым солдатским одеялом, то вдруг необыкновенно ясно и четко понял, где возьму недостающие пятнадцать тысяч. Как-то Настя показала мне шкатулку, в которой ее отец хранил все свои сбережения на "черный" день. Зачем она это сделала, я до сих пор понять не мог, но шкатулка здорово врезалась мне в память. Кажется, там лежала довольно приличная сумма в долларах.

И как же я раньше не вспомнил о ней?

Глава шестнадцатая

Ударить или придушить?

– Я вчера звонила тебе домой весь вечер, – говорила Настя.