вести: выпил бутылку пива, а потом подсел на диван и схватил меня за шею.

Только не это. Я уничтожу Питера, сотру в порошок, перед этим избив до потери памяти.

– Питер сжал мою шею так сильно, что, казалось, еще немного и… – Брук снова начинает плакать, а мое сердце будто со звоном трескается. – Он мог меня задушить.

Задушить. Эта тварь чуть не убила Брук. Я поднимаюсь с травы, нащупываю под собой булыжник и со всей силы кидаю его в забор. Нет, Грину несдобровать.

– Тварь! – кричу я, совершенно не боясь, что меня кто-то заметит и предъявит свои претензии. Плевать!

– Его глаза… они излучали не свет, а безумство, Джи…

Сестра дрожит, я будто ощущаю это через телефон. Дрожь в голосе она и не пытается скрыть.

– Похоже, ты была права, – рыдает Брук.

– Милая, Брук, пожалуйста, не приближайся к нему. Я не знаю, смогу ли добраться до вас завтра. Надо узнать, на каком транспорте я смогу доехать до Марилебона…

– Чего? Джи, нет, ты не должна возвращаться из-за меня.

– В смысле? Этот придурок чуть не убил тебя! – Что такое она говорит?!

– Извини, я вообще не должна была портить тебе отдых. Если бы ты не позвонила, я бы не стала рассказывать, – договаривает Брук, а я с трудом верю в ее слова.

Я должна знать обо всем, что у них с Питером происходит. Этот монстр не знает никаких границ и в любой момент может пойти на что угодно ради своей выгоды.

– Брук, тебе стоило мне сказать.

– Может, он напился?

Я смеюсь. Совсем не переживаю из-за этого: пусть Брук знает, что мне смешно это слушать.

– Я постараюсь приехать завтра.

– Нет, Джит, не приезжай. Это твой отдых, ничто не должно испортить его. Послушай меня хоть раз, пожалуйста, не упрямься. Я уже в порядке. Мне лучше, правда, – успокаивает меня Брук, хоть я и чувствую дрожь в ее голосе.

– Я подумаю. А сейчас отдыхай, ложись спать. И больше никогда не подпускай к себе Питера Грина.

Отбой. Разговор подошел к концу. Правильно говорят, что самые дикие люди сначала притворяются очень тихими. В общении с Дареном Питер был просто пушистым облачком, однако только до поры до времени. Пока Макбейн не узнал его получше и не ужаснулся внутренней гнили.

Терпеть не могу Питера. Ненавижу. Я хватаю в руки еще один булыжник и отбрасываю его в решетку, представляя, что там находится зловещее лицо Грина.

– Ненавижу! – Гнев вырывается наружу. Я не могу справиться с ним, потому что с каждым новым мгновением мне хочется кричать еще сильнее.

– Осторожнее с забором.

Я оборачиваюсь на уже знакомый голос.

– На нем датчики.

Только что меня застали врасплох. И, кажется, я близка к падению в яму, ведь ночь любит страхи, а страхи любят ночь.

Глава 14

Помоги мне выбраться

Складывается ощущение, будто я уже давно вжилась в роль преступницы, ведь Лэйн Кеннет прожигает меня глазами и смотрит так, словно я совершила страшное преступление. Признаться, я и сама на мгновение в это поверила. Поджав губы, я отхожу на пару шагов назад, к забору. Камень выпадает из рук, из-за чего мы с Лэйном одновременно переключаем на него внимание, опуская взгляд на сырую траву.

Стемнело так, что с трудом получается видеть Кеннета хорошо, лишь его глаза ярко выделяются на фоне темноты. Мы знакомы всего несколько часов, и между нами будто огромная пропасть, а от него все равно как будто бы веет теплом.

– Здесь висят датчики. Следят, чтобы никто не смог покинуть территорию, ведь владельцы лагеря ответственны за ваши жизни. – На последнем слове Кеннет смягчает тон и беззаботно усмехается.

Лэйн похож на путника в дальней дороге: толстовка с накинутым на голову капюшоном, на плече рюкзак. Чем он занимался и откуда шел? Явно не пытался уснуть в своем уютном домике.

– За наши, но не за твою?

– Я сам ответственен за свою жизнь. – Он пожимает плечами.

Делает вид, что взрослый и самостоятельный, а сам, я уверена, возвращаясь домой, нуждается в теплых объятиях и долгих разговорах ночами напролет.

– Почему ты здесь? – тихо спрашивает он.

От его хриплого голоса мурашки вдруг пробегают по рукам. Именно сейчас я осознаю, что пробыла здесь уже несколько часов и очень замерзла. Ночная прохлада заставляет вздрогнуть. Я дотрагиваюсь до локтей: они такие же ледяные, как и ладони. Желание чем-то укрыться лишь возрастает, но поблизости ничего нет, а я, как назло, не взяла с собой даже легкую куртку.

Как ответить на этот вопрос практически незнакомому человеку?

Мимо пролетает ухающий филин, и мы поднимаем головы вверх, разглядывая его. Не описать словами, что я ощущаю, когда передо мной предстает вид горящих звезд на темном небе. Они ярко сверкают, приводя меня в восторг. Ни на какую птицу я уже не смотрю. Все мое внимание приковывает к себе таинственность небесных бриллиантов. Я плохо различаю созвездия и с трудом могу выделить какое-то, но нахожу слева от нас ковш Большой Медведицы.

– Это она, да? Большая Медведица? – Я буквально вспыхиваю от радости, но не замечаю ответной реакции от Кеннета. Он так же пристально разглядывает небо, но не говорит ни слова.

– Без понятия, – отвечает Лэйн.

Во мне что-то падает. Так происходит всегда, когда хочешь, чтобы человек проникся тем, что ты чувствуешь, а на деле он не отвечает даже улыбкой.

Холод ощущается настолько сильно, что меня охватывает сильнейший озноб. Нос, кажется, уже заледенел. Я съеживаюсь и пытаюсь согреться, переминаясь с ноги на ногу.

Странно, что я заметила это только сейчас. Впрочем, при разговоре с Брук мне было не до личного самочувствия. Надо как-то выбраться из этого места. Даже если мне здесь хорошо, я должна принять решение в пользу сестры. Брук важнее моих прихотей.

– Ты знаешь, как отсюда выбраться, Лэйн?

Кеннет реагирует на мой вопрос стремительно. Он резко оборачивается в мою сторону и с любопытством вскидывает брови. Сквозь темноту его жесты пусть и слегка, но все-таки проглядываются. Уж очень они эмоциональные.

– Выбраться?

Парень издает смешок, а через секунду хохочет на самом деле. Действительно, ситуация крайне смешная – семнадцатилетняя девчонка просит студента помочь ей сбежать. Звучит весело, однако осознание обстоятельств совсем не вызывает смеха. Брук в Марилебоне одна, под натиском Питера Грина