Но Камиль и тут приходит мне на помощь.

Ласково обнимает сзади. Никуда не торопит. Его руки окружают трепетной заботой. Мужчина уже успел снять пиджак и закатать рукава рубашки, открывая моему взору крепкие предплечья, покрытые порослью темных волос.

— Стесняешься?

— Немного.

— Давай я тебе предложу чай? Или кофе.

Я округляю глаза, не в силах поверить, что он это сказал. Я правда думала, он прямо сейчас отведёт меня в спальню и уложит на кровать, накрыв своим телом.

— Давай, — успокаиваясь, обнимаю его руки в ответ. И улыбаюсь. Так хорошо с мужчиной мне не было уже очень давно.

— Чего бы тебе больше хотелось?

Я слегка поворачиваюсь в кольце его рук, отвечая:

— Ни того, ни другого.

— Ты голодная? — Камиль полностью расслаблен. А глаза его горят живым интересом и ликованием.

— Немного, — киваю, соглашаясь.

— Ну тогда пошли варить креветки, радость моя, — подталкивает к кухне.

— Ммм, — уже глотаю слюни и предвкушаю потрясающий вечер. — Пошли-пошли-пошли!

Я прошла прямо в плаще. Камиль не сделал ни единого замечания. Даже не поморщился. Вот если б на мою кухню кто-то прошёл в верхней одежде… убила бы. А этот стоит, лыбу давит.

Воду кипятиться мы поставили только лишь спустя где-то полчаса. А до этого Камиль налил нам кофе, поставил передо мной сладкую выпечку из, как он сказал, ближайшей кондитерской. Когда он успел ее домой принести?

— Так я ж заезжал переодеться, ну и зацепил, в себя что-нибудь закинуть.

Мы болтали без умолку. Камиль рассказывал, как он слетал в Америку, как ему пришла идея заниматься открытием зала. Позже идея прижилась, дело разрослось.

Много о чем болтали. А я любовалась им. Он такой… настоящий. Сильный, мужественный. При этом весёлый. С ним легко. Мариб, к примеру, совсем не такой.

— А почему вы с братом раньше так долго не общались? — срывается с губ неуместный вопрос.

Брови мужчины недовольно сошлись над переносицей, а в ответ я слышу прохладное:

— Расскажу как-нибудь. Потом.

Не хочет делиться. Я согласна, он не обязан. Но всё же неприятно.

— Слишком личное?

— Я его подставил как-то. По-крупному. Вот и не общались. Хочешь, доставку из ресторана закажем на ужин? — в момент переключает разговор в новое русло. — Дома, честно говоря, шаром покати. Я не подготовился.

— С молодой и красивой о еде думать некогда, — посмеиваюсь над тем, как загораются карие глаза. — Кстати, тебе утром рано вставать?

Улыбка его расцветает вновь.

— А сама как думаешь?

— Думаю, да.

— С молодой и красивой не до будильника, — возвращает мне мои же слова.

— Хотелось бы выспаться и поваляться подольше. Выходной же.

— Ууу… — наигранно тянет, — ну выспаться у тебя вряд ли получится.

Такой он замечательный. Боюсь думать о своих чувствах к мужчине, которые, конечно, уже вовсю пылают внутри. Боюсь разочарования. Не верю я в то, что мы с ним по-настоящему могли бы…

— Кофе остывает. Я ведь не просто так трудился, наливал, пенку делал, сироп добавлял. Правда?

Передо мной огромная прозрачная кружка. С наслаждением отпиваю глоток: щедрый хозяин не пожалел сливок. Блаженство. Кофе пью редко — я не большой любитель. Но сейчас напиток великолепен. Латте с карамелью. Мммм, вкуснятина.

Слизываю пенку с губы и подхожу к плите.

Вода почти закипела. Я забросила в кастрюлю лавровый лист и перец горошком. Камиль добавляет ещё какую-то сыпучую специю.

— Значит, ты сегодня у мамы отпросилась.

Раскладываю приправы по местам.

— Да.

— Соскучилась?

Осторожно прикрываю дверцу гарнитура, чувствуя, как мужчина прижимается сзади и напряжённо дышит в шею. Мурашки бегут по спине, спускаясь и вонзаясь в поясницу острыми иголочками.

Мне так нравится, когда Камиль касается меня. Наслаждаюсь нежными ласками. Господи, я всё ещё в этом дурацком плаще. Давно надо было брюки надеть.

Камиль вольготно облокачивается бёдрами о столешницу, утягивая меня за собой. Его руки устремляются вниз, задирая плащ. А я плавно расстёгиваю пуговицы. Медленно-медленно. Одну за другой.

Потемневший взгляд неторопливо скользит по полуобнаженному телу и тяжело опускается на бёдра, а потом ещё ниже. Карие глаза жадно вспыхивают.

Это всё чулки, ага. Камиль прямо звереет, когда их видит. Из ласкового котика превращается в дикого зверя. Естественно, я их надела! С таким-то эффектом! А ещё и про поясок не забыла. Кстати, приобрела тоже недавно. И специально для Камиля — до сегодняшнего дня сроду не носила такое.

Секунда, и я вплотную прижата к мужскому телу. Дыхание сбивается, я слышу, как Камиль тяжело выталкивает из легких воздух. Напряжение зашкаливает.

— А давай потом креветки доварим?

Мои ладони неуклонно опускаются на мужскую грудь. Я наслаждаюсь терпкой близостью. Уверенно тянусь к пуговицам на темной рубашке. Расстёгиваю их по очереди до низу и касаюсь губами обнаженной кожи, обжигая легким поцелуем. Поднимаюсь вверх к ключицам, довольно хмыкаю, когда ощущаю уверенную хватку на своих бёдрах. Кажется, завтра у меня добавится еще несколько синяков.

Касаюсь языком крепкой шеи и уверенно веду вверх мокрую дорожку. Целую немного заросший подбородок. И игриво прикусываю.

— То же самое хотела предложить.

Тянусь к сенсорной кнопке и выключаю плиту.

Как мы дошли до его спальни и оказались в кровати, я не помню. Только горячие самозабвенные поцелуи до сих пор горят огнём на губах.

Мгновение, и Камиль накрывает моё тело своим, жадно вдыхая мой запах и придавливая к матрасу.

Сильные пальцы страстно сжимают темные пряди, заставляя меня откинуть голову назад.

Камиль пылает жаром, а я выгибаюсь под ним, хочу быть ещё ближе. Обхватываю ногами мужские бедра, в порыве страсти потираясь об упирающийся в лоно член. Всего рывок… отодвинуть трусики… и один рывок… но любовник медлит. Обжигает потоком горячего воздуха шею, плечо. Дыхание Камиля напряженное, тяжелое.

Мне его мало. Всего этого мне мало… я хочу ещё. Больше. Страстный стон сдержать не удаётся, когда мужчина втягивает сосок в рот, теребит и ласково прикусывает, заставляя почувствовать, как терпкая дрожь щекочет поясницу.

Напряжение охватывает всё тело. А ещё что-то неуловимо трепетное и нежное распускается внутри, а я не желаю верить в то, что снова влюбилась. Без обещаний. Без лишних слов. Может, так и надо. Просто радоваться, что все это есть и порхает внутри, а не покрывается льдом под мерзлым гнетом прошлого.