Рина с Вальди уже давно растворились в темноте Пестрого квартала, а Ансель так и стоял на улице, совершенно не ощущая холода, стоял ошеломленный и растерянный и думал… Думал о том, на что же он на самом деле готов ради Мии. И насколько далеко готов зайти.

Дома, в Кибири, ему казалось, что он готов на все – перешагнуть через любое препятствие, использовать любую возможность!

Но сейчас, когда его план начал претворяться в жизнь, вдруг выяснилось, что абстрактные препятствия и возможности принимают форму вполне конкретных людей. Неплохих, в общем-то, людей. Очень даже ему симпатичных – Тайрек или та же Ника. И перешагнуть через них, использовать их – это совсем не то же самое, что перешагнуть через умозрительное препятствие или использовать теоретическую возможность.

Из-за угла ближайшего дома появилась вереница монкулов с метлами в руках. Они рассредоточились по улице и по неслышному свистку надсмотрщика принялись подметать тротуары.

Один из монкулов мел брусчатку прямо перед Анселем. Он все приближался и приближался, равномерно водя метлой и не обращая никакого внимания на стоящего перед ним человека.

Ансель смотрел на его неживые, механические движения, на безволосую голову, на лицо без бровей и ресниц, на мгновение перехватил застывший взгляд. Где-то в этом огромном ночном городе его Мия, такая же бледная и безжизненная, убирает оставшийся после грандиозного праздника мусор…

Когда метла прошлась по его ботинкам, Ансель вздрогнул и отступил в сторону, пропуская монкула.

А затем заторопился домой, на ходу прикидывая, как начнет разговор с Тайреком. Шанс у него есть, ведь соседу, кажется, искренне понравилась Вивьен. А с его обаянием он наверняка сможет снова ее очаровать.

Глаза Вивьен загорелись опасным огнем, изумрудно-золотистые перья на строгой шляпке возмущенно дрогнули.

– Что ты здесь делаешь?

– Ваш секретарь заболел, мадам рей Старк. И я оказался единственным, кого Эверт сумел найти за такой короткий срок, – кротко ответил Тайрек.

Имя старшего секретаря не особенно успокоило Вивьен. Она нервно одернула полы кожаной жилетки, поправила воротник темно-зеленой блузы и начала методично застегивать длинный ряд маленьких черных пуговиц на приталенном пальто болотного цвета. К тому времени, когда она с ними расправилась, Вивьен уже взяла себя в руки и вновь стала строгой замначальницей департамента новых исправительных технологий.

Фабрика по производству монкулов находилась на западной окраине Сириона, за высоким каменным забором, по верху которого проходила колючая проволока. Въезд охраняли не монкулы, а живые люди – две дамы и, к изрядному удивлению Тайрека, двое высоких, крепких мужчин со скорострельными револьверами. Мужчин старались, по возможности, не брать на работы, где дозволялось применение силы, чтобы не провоцировать худшие стороны их природы.

Охранники проверяли документы Вивьен с поразительной тщательностью, словно она была случайным визитером, а вовсе не высокопоставленной чиновницей из министерства, в чьем ведении они находились. И, лишь убедившись, что все в полном порядке, пропустили их внутрь.

Когда служебный мобиль затормозил перед входом на фабрику, Тайрек вихрем вылетел наружу, чтобы успеть открыть Вивьен дверцу. Та не обратила на его жест никакого внимания. Но в то же время и неприязнь не продемонстрировала: вероятно, сочла, что рядовой секретаришка не стоит таких эмоций.

Прежде чем последовать за начальницей, Тайрек с любопытством оглядел здание фабрики, окруженное тайнами, страхом и мрачными легендами. Никто толком не знал, как она работает, а ничто не порождает больше невероятных слухов и домыслов, чем отсутствие информации.

Воображение рисовало Тайреку унылое кирпичное здание без окон и непременно с трубами, из которых валит черный дым, высившееся в центре пустыря и окруженное атмосферой беспросветной безнадежности.

Однако перед Тайреком стояло вполне себе обычное трехэтажное кирпичное здание; не находись оно на окраине города и за высоким забором, вполне могло бы вписаться в ряд прочих зданий в деловой части города.

За двойными входными дверями открывался просторный холл, его заливали потоки солнечного света, проходящие сквозь многочисленные окна. По углам стояли зеленые деревья в кадках, в самом центре в обрамлении белого мрамора журчал небольшой фонтан.

Не в силах сдержаться, Тайрек с жадным любопытством оглядывался по сторонам. Да, это совсем не похоже на место, где людей лишают прежней жизни!

К Вивьен подошла директриса фабрики, невысокая дама с загорелым лицом и суровыми линиями на переносице, крепко пожала ей руку, одарив секретаря беглым взглядом.

– Добро пожаловать, мадам рей Старк, счастлива познакомиться.

– Взаимно, – вежливо ответила Вивьен. – Что ж, давайте приступим.

– С чего желаете начать? Сразу с проверки системы безопасности на фабрике?

– Нет. Я проанализировала полученные данные и не думаю, что монкулы пропадают именно с фабрики. Судя по всему, они исчезают уже после, когда поступают в распоряжение на места. То есть мы, конечно, пройдемся по вашей системе безопасности, но для начала расскажите мне, как у вас налажен процесс изготовления монкулов.

– С радостью, – ответила директриса и повела Вивьен к одному из служебных выходов.

Тайрек достал бумагу, перо и переносную чернильницу, подложил под лист предусмотрительно захваченную из дома книгу и приготовился записывать.

– Начнем с собственно аппарата, потому что именно с него все и начинается, – рассказывала директриса на ходу. – Аппарат мы включаем, только когда к нам поступают осужденные. Те проходят предварительную подготовку, а потом помещаются внутрь аппарата. В среднем процедура занимает от четверти часа до сорока минут. После чего за готовыми монкулами приезжают из Министерства труда и развозят их на места.

– Почему такая разница во времени – от пятнадцати до сорока минут?

– Из-за того, что все осужденные – разные. Кого-то приходится держать там по максимуму, чтобы полностью погасить сознание, а кому-то хватает и четверти часа.

– Как вы определяете, когда процедура завершилась?

– Аппарат настроен так, что, когда сознание осужденного погашено, обычно он отключается сам.

– Обычно? – тут же ухватила Вивьен ключевое слово.

– Время от времени у нас случаются осечки, – признала директриса.

– Как часто?

– Не больше двух процентов в год.

– И что вы делаете в таких случаях?