у двери, заключает меня в объятия, оставляет легкий поцелуй на губах и садится рядом.

– Что ты тут делаешь? – спрашиваю, пораженно приложив пальцы к щекам.

– Хотел сделать сюрприз, – весело отвечает он.

Вот это я понимаю – сюрприз! Хотя и не особенно понятно, кто удивил меня сильнее: бойфренд, прилетевший в гости, или мозг, желающий видеть на его месте парня, с которым я знакома меньше сорока восьми часов.

– Раз тебя взяли… Тебя ведь взяли? – на всякий случай уточняет бойфренд, который не в курсе последних новостей. – В общем, решил прилететь и отметить событие вместе. Ты не рада?

– Рада! Конечно же! – Придаю голосу бодрости. Я не лгу. Но в чем, блин, проблема? Что-то до сих пор не соображу… Почему все такое наигранное?

– Что с рукой? – Джим аккуратно касается пластыря.

– Упала. – И поджимаю губы, рассеянно кивая.

– А с губой?

– Упала.

– А с ногой? – Глаза Джима лезут на лоб.

– Упала.

А вот теперь вру, но не хочу вдаваться в долгие подробности дня, прошедшего под лозунгом «Спасенная Соджином».

– Ты же знаешь, какая я неуклюжая. Залипала в телефоне – и на тебе. Не переживай. – Беру парня за руку, чувствую привычное тепло, и меня начинает постепенно отпускать. Подумать только – от Соджина отпускать… Ей-богу, он как наркотик!

Оставшаяся часть вечера проходит в быстром темпе: блондин рассказывает об утомительном перелете и о своих впечатлениях, я о том, что в понедельник заступаю на должность, поэтому нервничаю, а еще надо искать квартиру и учить язык.

Поскольку уже поздно, Джим устал, да и я измочалена после встречи с асфальтом, решаем ложиться спать пораньше. Облачившись в пижаму – поддержку моей новой работы с надписью «Я люблю Корею» на английском, парень почти сразу вырубается. Я лежу, уставившись стеклянными глазами в потолок.

Все настолько странно, что у меня в голове – пустота вместо мыслей. Похоже, что-то изменилось за два дня, причем явственно для тела, но совершенно недоступно для сознания.

Не помню, как, но с рассветом сон берет свое: ведь когда в следующий раз смотрю на часы, вижу, что сейчас не пять утра, а уже наступил полдень. Перевожу взгляд на Джима. Парень лежит рядом, читает новостную ленту. Замечает мою активность, переворачивается на бок, улыбается.

– Выспалась? Как же ты вымоталась, если проспала почти до обеда? Тебе в Сеуле точно нравится?

– Вроде бы да. – Лениво потягиваюсь и выбираюсь из кровати. – Надо что-то поесть, найди пока заведение, а я в душ, – говорю на ходу, направляясь в ванную.

Через пару минут слышу приглушенный голос:

– Милая… принесли… – Доносится с перебоями.

Выключаю воду, переспрашивая:

– Что?

– Говорю, доставку принесли, это наше?

Вообще не понимаю, о чем речь.

– Джим, я скоро, ты разберись, пожалуйста, сам! – Не жду ответа, включаю кран и возвращаюсь к мытью волос.

Теплые струи успокаивают, дарят желанный покой. Я могу стоять так часами, люблю звук льющейся воды – он всегда помогает избавиться от «вредоносных файлов» лучше любого антивирусника.

Через десять минут выхожу из ванной комнаты, закутанная в махровый халат. Вытираю волнистую копну полотенцем, подмечая, что мой янки до сих пор в пижаме, причем валяется на кровати, играясь в телефоне.

– А ты чего не собираешься? – Запускаю в парня влажной тканью.

Он начинает извиваться, когда полотенце приземляется на живот.

– Эй, ты чего?! – возмущается.

– Давай! Собирайся! – сердито повторяю, уперев руки в бока.

– Зачем? Еду уже принесли.

– В смысле? – Чувствую себя так, словно участвую в какой-то игре, не зная правил, и она мне не нравится.

– В прямом, – не отрываясь от телефона, продолжает Джим. – Доставщик приходил с пакетами. Вон они – на столике.

– Чего? – недовольно морщусь и быстро подхожу к столу. – Какая еще доставка, может, адрес перепутали? – Риторический вопрос, не более.

– Презент от отеля или что-то вроде, – между делом поясняет блондин.

Беру пакет, тот, что крупнее, заглядываю внутрь: три контейнера. Еще не открываю их, но в нос бьет знакомый запах. И аромат настолько родной, что на секунду ловлю флешбэк: сижу у бабушки на кухне, а она ставит передо мной тарелку с борщом.

– Какого?.. – Открываю крышку и вижу… борщ.

Рука нервно подхватывает следующий лоток – вареники. Еще один – блинчики с икрой. Русская кухня, серьезно? Презент от корейского отеля? Да быть такого не может!

– Как выглядел доставщик? – взволнованно интересуюсь у Джима, пока дрожащие пальцы воюют со вторым пакетом.

– Ну… как кореец…

Ладно, чего я, собственно, ожидала, спрашивая такое?

Впрочем, описание курьера не требуется, потому что я держу лейкопластырь с изображением воинов из «Сейлор Мун».

Это мог принести только один человек – Соджин… Но почему именно сейчас?!

Сердце болезненно сжимается. Закрываю рот ладонью, вторая продолжает удерживать пластырь как самую драгоценную вещь в мире. Тихо опускаюсь на стул, проводя подушечкой пальца по нарисованной мордашке Усаги[31].

– Эй, Мэри, ты чего? – Джим садится на край кровати и недоуменно наклоняется ко мне. – А это кто такая?

Из груди вырывается сдавленный смешок. Конечно, я всего-то полгода носила худи с изображением анимешной девчушки, разве недостаточно, чтобы запомнить?

Перевожу взгляд на парня, он растерянно моргает в ответ. И тогда происходит то, что мне самой до конца не понять.

– Нам надо расстаться, – заявляю я.

– Что? – Джим недовольно хмурит брови, теряясь в догадках, дескать, может, я шучу?

– Нам надо расстаться, – повторяю увереннее, поднимаюсь со стула и отхожу к окну, пытаясь насытить мозг кислородом, а то платы дымятся.

– Э-э-э… Ты говорила, что отношения на расстоянии не работают. Но, женщина, прошло всего два дня!

– Знаю. – Растираю висок пальцами, но вместо того, чтобы сконцентрироваться на предстоящей беседе, думаю о Соджине. Как его голова, все ли хорошо, перестала ли болеть? – Будем реалистами. Как ты это представляешь? Каждые выходные летать друг к другу по очереди?

Джим молчит, но вижу – хочет кивнуть.

– О’кей, сейчас прикинем: в одну сторону – четырнадцать часов самолетом. Плюс регистрация, выдача багажа, такси до аэропорта и обратно. На одну поездку длиною два дня сутки нужны только на дорогу. Двигаемся дальше. Теперь посчитаем… сколько стоит перелет. И когда дойдешь до этого пункта, не забудь поделиться, где ты спрятал станок, на котором мы деньги печатаем. – Замолкаю, позволяю парню, хотя нет, неверно, моему бывшему – переварить информацию.

Джим долго молчит, более десяти минут, и я спокойно жду вердикта, трепетно заклеивая царапины на ладони лейкопластырем.

– Допустим, ты права, – глухо произносит он, повернувшись. – Но я не хочу терять тебя, ты мой лучший друг, – искренне добавляет парень, и я сразу улыбаюсь, теперь уже по-настоящему.

– А