он вновь сможет сесть в седло. “Нет, нет, – отвечал на все это Гийом. – Я прекрасно знаю, что час мой близок”. Несчастный попытался улыбнуться, но улыбка тут же перешла в гримасу страдания и боли. “Кажется, Господь избрал тебя, чтобы сделать средством спасения моей души. Господь наш, который ведает обо всех движениях сердца нашего, знает прекрасно, что происходит у меня сейчас внутри. В своей бесконечной милости он не обойдет и меня. Уже не осталось времени для поисков капеллана, поэтому только ты сможешь выслушать мою исповедь. Я должен очиститься, чтобы предстать перед Его престолом как подобает доброму христианину. Так слушай. Мы, рыцари Храма, как никакой другой орден, должны хранить веру в сердцах своих. Но сколько лет приходилось нам странствовать по землям ислама? Подобные испытания не могли пройти бесследно. И наши Магистры пришли к идее создать некий план, в соответствии с которым все земли христианского мира должны уподобиться Святой земле. Они решили основать древнюю власть жрецов, которая была известна еще в Египте. За спиной короля и его министров страной и миром станут управлять жрецы, посвященные, члены нашего ордена, которые и будут направлять общую жизнь людей в то русло, которое они сочтут нужным. Но для осуществления этой цели ордену следовало уничтожить власть королей и церкви”.

На следующий день на допросе Эскен поведал инквизитору о своем ночном собеседнике и получил отпущение грехов. Гийом де Ногаре не преминул воспользоваться этими показаниями.

X. Королевский совет в мобиссоне

– Итак, мессир де Мариньи, какие новости?

– Ни одной плохой, Ваше Величество. Я только что из Парижа. Бунт усмирен. В Тампле после вашего отъезда все по-прежнему. Рыцарям еще раз был обещан протекторат Папы.

Филипп сидел сейчас в своем любимом кресле, рассматривая на противоположной стене фламандский ковер, который украшал покои в Мобиссонском аббатстве. Король собрал своих верных слуг накануне государственного совета, чтобы обсудить с ними важные дела. При словах Мариньи Филипп резким движением вскочил из кресла и заходил широким решительным шагом из угла в угол. Затем он остановился перед своим камергером, которого с недавних пор начал называть суперинтендантом королевства, и пристально посмотрел на Мариньи.

– Мы должны заставить Магистра подчиниться королевской власти! – неожиданно громко произнес Филипп. Выдержав небольшую паузу, властитель Франции продолжил: – Глупый старик. Он все еще хочет играть в эти игры и считает себя совершенно независимым. Что ж, придется показать ему, кто является истинным правителем в этой стране. Я слышал, будто тамплиеры собирались мое королевство после падения Святой земли сделать своей резиденцией. Тевтонские рыцари покинули Восток, чтобы основать свое государство среди язычников на северо-востоке Европы. Может быть, тамплиеры хотят сделать нечто подобное по отношению к югу Франции, чтобы быть поближе к Риму? Не случайно их подозревали в сношениях с катарами?

– Сир, я думаю, что это досужие домыслы, – неожиданно вмешался в разговор Гийом де Ногаре.

– Почему вы так уверены?

– По вашей милости, являясь вашим представителем при папском престоле еще в правление еретика Бонифация VIII, могу сказать, что подробнейшим образом изучил дела инквизиции относительно катаров. И мне не удалось обнаружить никакого намека, даже самого слабого, на то, что эти отношения могли иметь место.

– Хорошо, хорошо! Я вам верю, Ногаре. Но слухи же не возникают без причины. Кому как не нам знать об этом.

И король вновь принялся выхаживать по комнате.

– План, который я собираюсь обсудить сейчас с вами, по моему разумению, должен быть осуществлен как можно скорее и любой ценой. Надо наказать, наказать этих возгордившихся предателей. Это по вине тамплиеров было сорвано взятие крепости Аскалон. Тогдашний Магистр, желая разграбить город с помощью только своего ордена и тем самым получить наибольшую добычу, приказал завалить пролом в стене, и победа буквально уплыла из рук христиан. А вспомните Фридриха II? Император был настолько недоволен поведением тамплиеров во время крестового похода, что решил изгнать их из Сицилии и конфисковать владения рыцарей. Я уж не говорю о Людовике Святом, моем славном деде. Тамплиеры и тогда решили устроить торг за его спиной.

– Сир, – желая подлить масла в огонь, начал Ногаре. Известие о том, что король скрылся во время денежного бунта в замке Тампль, сильно его озадачило. Ногаре даже стал подумывать о побеге. Филипп вполне мог выследить своего легата и обнаружить приверженность последнего ереси катаров. Но, кажется, все опасения были напрасными. Во время бунта король был сам напуган, и его появление в Тампле объяснялось лишь игрой слепого случая. А сейчас повелитель хочет просто выместить свое унижение на тех, кто стал невольным свидетелем королевского позора. – Сир, позвольте напомнить вам о возмущениях самой церкви относительно непристойного поведения некоторых служителей ордена Храма. В качестве собирателей податей рыцари принимают в свои ряды всех кому не лень, лишь бы платили соответствующий вступительный взнос. Так вот, один из таких служителей, будучи неграмотным мирянином и ведущим беспорядочный образ жизни, избил в кровь викария одной церкви.

– Спаси и сохрани! – быстро перекрестился король, моментально впадая при подобных “страшных” рассказах в свою обычную набожность, которая не раз мешала ему вырвать у англичан даже самую верную победу. – И дальше, дальше что было? Ногаре, не тяните.

– А дальше он совершил еще более дерзкий проступок, – продолжил легат, радуясь, что нащупал нужную тему и сумел завладеть вниманием короля. – Когда епископ запретил провинившемуся присутствовать при богослужении, пока он не очистится, собиратель податей, пользующийся как храмовник привилегией неприкосновенности, силой заставил священника отслужить обедню. Говорят, что епископ совершенно случайно избежал позорного избиения. А вспомните Иннокентия III. Папа часто говорил, что его апостольский слух постоянно возмущается жалобами на поступки рыцарей.

– Напомните, напомните мне об этом, Ногаре. Я вижу, что не зря сделал вас послом в Риме. Вы сумели узнать там немало полезного.

Ногаре любезно поклонился и продолжил:

– Папа Иннокентий III говорил, что рыцари Храма, нарушая божеский закон, позоря церковь, с вызывающей надменностью злоупотребляют огромными привилегиями, которые были представлены им. Они дают свой крест всякому бродяге, который соглашается платить им ежегодно два или три денье, и думают, что подобные служители могут выполнять обязанности духовенства и имеют право на христианское погребение даже тогда, когда над ними тяготеет отлучение от церкви. Совращенные таким образом демоном, они в