– Нет, – честно призналась девушка. – И мама не умеет, и бабушка.

– Безобразие, – решила Наталья Сергеевна. – Володя, тащи все овощи на кухню, буду делать из твоей Красной Шапочки полноценную русскую женщину.

Через полчаса Наталья Сергеевна, перемыв с помощью Красной Шапочки все овощи, поставила перед девушкой здоровенный таз литров на десять.

– Вот видишь, мисочка. Нужно натереть четыре килограмма кабачков, два килограмма моркови и очистить два килограмма лука. Еще не забыть про укроп, петрушку, кинзу и десять помидоров.

– Это не мисочка, это тазик, – только и смогла сказать Красная Шапочка. – Я столько овощей видела только в магазине.

– Привыкай, – спокойно ответила Наталья Сергеевна. – У нас в российских селах сколько потопаешь, столько и полопаешь…

Половину дня после обеда Красная Шапочка и Наталья Сергеевна создавали кулинарный шедевр под названием «Икра кабачковая, натуральная», а Волк сначала прибил щеколду к калитке в сторону соседки, затем переколол дрова у Натальи Сергеевны и к вечеру вскопал грядку для новой посадки укропа.

И колоть бы ему дрова во всех остальных дворах, где мужики уехали косить траву для коров и коз, но тут прискакал Сутрапьян. Остановил лошадь у забора и поманил к себе уставшего Волка.

– На рыбалку поедем, Вовчик. Собирайся, доставай сапоги.

– Но… как тебя зовут-то? – спросил Серов-Залесский, потирая горевшие от работы ладони.

– Петей, – засмущался полицейский. – Только меня все по фамилии кличут… Я заеду через полчаса, с вечера нужно готовиться.

– Подожди. – Волк снял с себя футболку и вытер лицо и подмышки. – У меня удочек нету.

– Какие удочки? Мы три литра самогона с собой берем. Шучу. У нас удочками рыбу не ловят. У нас – сетями, – успокоил Петр Сутрапьян.

Через полчаса к дому Натальи Сергеевны подъехала телега, запряженная полусонным конем. В ней, помимо Петра, сидел старичок и две женщины, увидев которых через окно, Красная Шапочка определила одним словом: Буренки. Такие дородные, спокойные, одетые в спортивные костюмы, с глазами добрых коров, готовые к любой мужской ласке.

– Наталья Сергеевна, – возмутилась девушка. – Куда же они моего Волка везут?

– Рыбки завтра покушаем и засолим, – спокойно решила хозяйка. – Все-таки какая-то прибыль в семью.

* * *

Красная Шапочка проснулась в скверном расположении духа – в том самом состоянии, когда кажется, что больше никогда не будет повода для улыбки, поскольку всем грандиозным планам не суждено сбыться.

Оленька с детства верила, что ее жизнь можно «повесить в рамочку», как образец для подражания. Голливудская окантовка, бриллиантовые вензеля, и она в центре картины с «Оскаром» в руках. Толпа свидетелей ее триумфа, среди которых обязательно окажется Ленка, с которой они поцапались в первом классе, подружка Плотва, Жора и другие однокурсники, и все будут аплодировать, провозглашая ее королевой кинематографа, а многочисленные репортеры добиваться трехминутного интервью…

Но вот юность подходит к закату, очередная ночь к рассвету… Что делать? Без денег, без нарядов, без женихов, без ролей и без счастья? Уж лучше бы отправилась на шоу «Каникулы в Мексике», чем в деревню «Светлый путь».

Шапочка встала с кровати, подошла к зеркалу – ее взгляд упал на сверкающий кулон на груди. Она потерла его рукой. Зачем ей эта золотая безделушка здесь, в селе?

«Может, пришло то самое, сложное время? Может, обменять кулон на билет до Москвы? И сбежать отсюда? Какая такая опасность от продюсера? Да справлюсь я со всем».

Внезапно Шапку накрыла волна гнева, она вспомнила, по чьей милости оказалась в этом забытом богом месте. «Волк! Он меня сюда приволок, вот пускай и решает мои проблемы! Иначе семь шкур спущу! И вообще, где шляется Владимир, уехавший вчера на рыбалку вместе с двумя женщинами, с которыми еще очень даже можно изменить! Особенно если выпить».

– Ревнивец сомневается на самом деле не в своей жене, а в себе самом, – сказал Оноре Бальзак. Только переделай с мужского на женское, – встрял Разумей Занудович.

– А вот не помню кто сказал: «Не все жены подозревают своих мужей – некоторые знают точно!» – проснулась Внутренняя Богиня Красной Шапочки.

– Чего вы всполошились с утра пораньше, – зевнула Девочка-девочка и перевернулась на другой бочок. – Спать бы и спать…

Сомнения требовалось разрешить немедленно. Шапочка решительным шагом направилась в сторону «Ани», распахнула дверь и… застыла на пороге. Вокруг кровати были разбросаны бумажные платки и клочья шерсти, а из-под одеяла торчал красный волчий нос. Оленька на носочках, стараясь не разбудить Владимира, подошла к кровати.

В это самое время в домике затрещал будильник. Волк вздрогнул, откинул в сторону одеяло, но, увидев Ольгу, тут же натянул его по самые глаза. Однако мгновения было достаточно, чтобы Красная Шапочка разглядела на нем оголенные места, лишенные шерстяного покрова.

– Волк, миленький, что с тобой случилось? Кто тебя обидел?

– Тонул ночью, – стал объяснять Волк. – Запутался в сетях, и бабам с Петром нужно было спасать либо меня, либо сети с рыбой. Спасли меня бабы, а вода холодная. Ты же знаешь, я не умею плавать.

Дотронувшись до большой головы Волка, Оленька ощутила ладонью жар.

Волк захворал! Температура под сорок! Сморкается, кашляет, шерсть целыми клочками выдирает! Скорее, скорее…

– Помру от простуды, – прохрипел Волк.

Красная Шапочка вздрогнула от этих слов.

– Что? Да как ты смеешь? – Оленька начала с наступления, но, видя несчастные глаза, ставшие теперь белесо-желтыми, ретировалась. – Что у тебя болит?

– Все. Начиная от ушей и заканчивая хвостом.

– Как же я тебе вызову «Скорую»? Здесь телефон не берет… Наталья Сергеевна! – закричала Красная Шапочка и, выскочив из бани, устремилась к дому. – У вас же есть местный телефон! Вызывайте медиков, Волк простыл и собрался помирать!

– Срочно в сортир! – появилась на пороге хозяйка дома. – К телефону! Будем спасать кормильца! А где рыбка? – отвлеклась она на минуту.

– В ведре, на улице, на холодке стоит, – ответил Волк и снова укутался в одеяло.

– Я вызываю помощь, а ты, Красная Шапочка, неси рыбу на кухню. Спасай, а то Счастье не сожрет, так понадкусывает. Счастье – оно такое!

«Скорая» прибыла через полчаса. В машину Волка пришлось затаскивать водителю и прибежавшему на помощь Сутрапьяну. Чтобы Серов-Залесский не сопротивлялся, врачиха вколола ему сильную дозу успокаивающего.

– Я люблю тебя, Оленька. Люблю больше всего на свете. Стань моей женой, – бормотал Волк, пока его устраивали в микроавтобусе.

И после этого важнейшего сообщения он потерял сознание.