А потом... потом я подумаю, что делать дальше.

Язык Ревского коснулся сокровенного, заставив вскрикнуть от острого ощущения. Оно заполнило весь низ живота, а потом потекло, бурля подобно шампанскому, по всему телу и достигло головы.

Я не могла поверить, что позволяю Артару подобные ласки. Но при этом не хотела, чтобы он останавливался.

- Да-а! - выдохнула я, когда Артар усилил напор, добавив к языку пальцы.

Я вцепилась в простыни, сжимая их до боли в суставах, только бы сохранить хоть какую -то четкость мыслей.

Этого не может быть.

Я в постели с Раевским. Просто не верится. И он вытворяет со мной такое, о чем я даже не думала.

Казалось, это какой -то сон. Слишком уж приятный, но совершенно не реалистичный.

Когда Артар приподнялся, раздвинув мои ноги коленом, я поняла, что никакой это не сон. Все это реально, и мне уже некуда деваться. Слишком завелся этот мужчина.

Нет ничего ужаснее неудовлетворенного оборотня.

- Теперь ты точно моя, - хрипло произнес он, проникая в меня и заполняя до предела. Прикусил мочку уха.

Мое возбужденное и разгоряченное тело принимало его плоть целиком. Я даже обхватила ногами бедра Артара, чтобы лучше почувствовать в себе этого мужчину. А руками обвила его шею.

Толчок... еще один...

И еще...

Черт, как же сильно мне этого не хватало!

Не хватало? Да нет. Никогда у меня подобного не было. Фраза, промелькнувшая в голове вспышкой далекого взрыва была мгновенной, резкой и четкой. До банальности книжной и одновременно до пошлости правдивой.

Я вдруг поняла, что ДО Ревского я никогда не отдавалась мужчине. Ни -ког-да.

Я занималась любовью, я получала удовлетворение. Я даже думала, что наслаждаюсь процессом.

Но я не изнывала от невыносимо-правильного, естественного блаженства и не принадлежала мужчине так, как сейчас. Я всегда была я. А сейчас. Были мы. И никаких я.

Были два сплетенные в узел тела. Не способные разъединиться, потому что ощущения достигали какого-то пика, острия кинжала удовольствия. И мы балансировали на этом пике, на этом острие. Каждый нерв, каждая клетка моего тела принадлежали Ревскому, подчинялись ему. И на несколько часов, казалось - у нас нервы общие. Потому что я чувствовала не только свое возбуждение, тягуче-горячее, ненасытное, но и жгучее, почти нестерпимое возбуждение Ревского.

И оно подгоняло к какой -то высшей точке еще быстрее, чем могли бы мои собственные ощущения.

Артар врывался в меня, словно безумный, больше не сдерживаясь и не пытаясь даже замедлиться. И я отвечала тем же, толкаясь навстречу. Выгибаясь и подаваясь всем телом навстречу напору Ревского. А он именно брал меня. Именно присваивал.

Будто два одиночества, наконец, соединились в этом безумном мире единоличников, и теперь не могли остановиться на середине.

В какой-то момент он развернул меня, и я оказалась сверху.

В синих глазах Ревского светилось удовлетворение от того, что он получил желанный приз.

Горячие ладони вербера легли на мои бедра, насаживая меня на партнера в каком -то сумасшедшем, нереальном ритме. Нереальном даже для оборотней.

Я откинула голову назад, полностью отдаваясь процессу, чтобы только не смотреть на самодовольное лицо Артара.

Оно пугало меня неизбежностью объяснений и - определенно - очередных споров. Таких ненужных сейчас и несвоевременных.

Я чувствовала, что больше не выдержу. Спазмы стали слишком частыми, слишком сладкими, приближая меня к экстазу.

Это почувствовал и Ревский.

Одним движением он поднялся, сел на постели, не позволяя мне отодвинуться. Я вцепилась в мощные плечи, чувствуя сильные толчки, один за другим. Перед глазами все поплыло. Удовольствие стало невыносимо ярким, даже звездочки замелькали перед глазами, и голова закружилась, как от шампанского.

Внутри словно расправилась тугая пружина, каждая мышца звенела: напряжением и освобождением.

- Моя! Никому не отдам, - рвано проговорил Ревский.

Я почувствовала, как напряглась его плоть в моем теле. А потом Артар сделал пару завершающих движений, и меня унесло далеко-далеко...

В крови забурлили пузырьки наслаждения, блаженства, неги. Я раскинулась, прикрыла глаза и вся ушла в ощущения.

Это было. я не могла найти сравнения. Только чувствовала, чувствовала, чувствовала. И хотела, чтобы это не заканчивалось.

Распахнув веки, я увидела над собой Ревского. И он выглядел так. Что я даже присела, буквально подброшенная этим взглядом.

Казалось - все, пройден последний рубеж. На долю секунды я ощутила себя полководцем, который сдал последние бастионы и выбросил белый флаг, в надежде на гуманность врага.

Но Ревский не позволил испытать это ощущение до конца.

Уложил меня на кровать и припечатал к ней огромной пятерней. Я только смотрела на Артара, понимая, что он не закончил. Глаза оборотня подернулись мутью.

- Моя! Слышишь?! Ты моя!

Я хотела что-то ответить, но мысли предательски разбегались, как стая тараканов, если включить свет на кухне.

И вместо возражений, объяснений, что он все не так понял, не так воспринял, глупо пялилась на мощный торс Ревского. Литые мускулы перекатывались под смуглой кожей Артара. Это было так завораживающе. Так удивительно.

Казалось наш невероятный, захватывающий танец страсти внезапно отключил во мне женщину, оставив лишь самку. Самку, которая нашла самого сильного самца, с самыми лучшими генами.

И остальное уже не так важно. Совершенно несущественно для построения пары и рождения потомства.

Я еще никогда не видела настолько гармонично, настолько идеально сложенного мужчину.

Можно сказать, совершенного... Артар шарил по моему лицу и телу полубезумным взглядом голодного зверя, который дорвался до сочного куска мяса. Ноздри хищно раздуваются, губы налились кровью, припухли. То и дело чуть подергиваются в кривой, откровенно порочной улыбке.

Я вдруг ощутила себя добычей. Даже не призом, а именно - добычей!

Для которой больше нет пути назад...

Это ощущение прострелило от пальцев ног до темечка: на грани боли и удовольствия. Словно отголосок тех мгновений, когда я готова была принадлежать Ревскому без остатка. Но ведь только телом! Телом!

- Ты.

Мои слова поглотили губы Артара, вместе с дыханием и любыми возражениями.

Поцелуй был еще более настойчивым, сминающим малейшее сопротивление, нежели первый. Словно Ревский окончательно убеждал меня в своей правоте. В своей власти. В своей силе.

Артар вжался в меня, демонстрируя насколько еще возбужден и меня словно ошпарило током, а следом - и горячей волной. Стоило ему отстраниться, как казавшийся знойным воздух Египта холодом прилип к коже. Мурашки заскользили по мышцам.