Артар терялся и не знал, что сказать. Как будет правильно и как надо выразить свои эмоции, мысли.

Хотя смущаться, теряться, волноваться - это вообще было не про Артара Ревского.

Эти чувства он никогда прежде не испытывал. Даже перед битвами в разных войнах.

А ведь где он только не участвовал! И всегда альфе помогала холодная голова, математическая четкость мыслей и железная рассудительность.

А сейчас. Сейчас ничего не помогало.

Он решительно не понимал - почему Аля то или иное спрашивает. Какое двойное дно скрывается за ее пристальными взглядами: иногда настолько колючими, что становилось почти больно на каком-то нефизическом уровне. А иной раз такими теплыми, зазывающими, возбуждающими, что Артар готов был отплясывать на задних лапах.

Она была загадкой. Его личным, персональным ребусом.

Артар успел нарезать несколько кругов по коридору, когда Аля вышла из комнаты.

И вот вроде бы он уже оценил ее упругие бедра, круглые ягодицы, пышную грудь. Но стоило снова посмотреть на Алю как стало ясно - бром и только бром. Иначе придется носить какие-нибудь футбольные щитки на паховой области. Чтобы скрадывать хотя бы не размер - форму того, что оттуда выпирало.

Ревский никогда не стеснялся здоровых проявлений мужского организма. Но и никогда его так не заводила женщины каждую секунду, что он ее видел.

Мнение окружающих Артара беспокоило постольку поскольку. Любому слишком глазастому или смешливому он враз натянет одно место на рожу. Но вот мнение Али... вот этим он не мог рисковать.

Ревский заказал себе какую -то настойку, которая, судя по инструкции «временно понижала либидо оборотня». В древние времена двусущие использовали ее во время войн. Чтобы не иметь все, что движется, потому что адреналин шпарит на полную катушку, все тело переполнено гормонами от долгого воздержания. В таком состоянии оборотень реально опасен. Может часами иметь всех женщин на своем пути: замужних, молодых, старых. Лишь бы утолить огонь в крови и облегчить себе ощущения.

Говорят, настойка помогала. Особенно «вести себя прилично» в захваченных странах, городах, поселках.

Артар надеялся на нее. Потому что холодный душ и самоудовлетворение «до мозолей» уже не помогало.

Аля посмотрела на него так, словно прочла все мысли. Но ничего не сказала и двинулась дальше, по коридору. От мыслей что сейчас будет держать ее в объятиях в танце, прижимать, крутить в своих лапищах, у Артара в паху все свело судорогой. Ревский сделал несколько коротких вдохов, медленно выдохнул и постарался не акцентироваться на изящной спине Али и ее высокой попке.

Сзади их маленькую процессию замыкала Люда, о которой Артар едва не забыл. Хотя именно она помогла немного понять Алю.

И вспомнил Ревский о ней совсем ненадолго. Спустя несколько минут его вообще выключило. Артар забыл обо всем. Даже о том, что вечером отправляется на очередную встречу с соседними главами кланов для обсуждения и координации действий.

Он смотрел на Алю, держал ее в руках, она прижималась, опиралась, подчинялась. Артар вел. И все. у него мозги совсем отключились.

Ревский остро жалел, что перед танцем не выпил «волшебную пилюлю для воздержания», как называли их в шутку военные.

Он буквально горел, полыхал желанием. Аж челюсти сводило и так хотелось прямо тут... Что уже почти ничего не удерживало. Кроме. Али.

Эта женщина была потрясающей. Гибкой, естественной и одновременно точеной. Она не выглядела точеной, а была! Артар отлично это чувствовал, пока придерживал Алю в танце. Она не просто казалась грациозной - она была пластичной от природы.

Она не вела себя сексуально - каждая ее линия, каждый изгиб, каждый жест словно специально были созданы исключительно для того, чтобы мужики на стенку от возбуждения лезли.

Быстрые движения помогали Артару. Он переключался, потому что сейчас от него как никогда требовалось не подвести партнершу. Нельзя, нельзя проиграть в этом баттле.

В конкурсе участвовало больше ста пар. Постамента на террасе не хватило. Поэтому для парного тура ее полностью расчистили от столиков.

Зрителей разместили вокруг, кольцом.

Артар стремился не ударить лицом в грязь как никогда в своей жизни. Выверял каждый жест, каждый шаг так, словно он в бою и от этого зависела вся его жизнь.

Аля отлично умела работать с партнером. Когда Артар слишком увлекался, глядя как колышется ее грудь и ему становилось уже ни до чего, она своей ножкой подталкивала колено Ревского или ногу или даже туловище. Правда, иногда чуть задевала то, что так хорошо и очевидно свидетельствовало, что Артар так и не принял таблетку для понижения либидо.

Проклятье! Мать же твою! У Ревского в глазах мутнело. Маленькое касание - а он уже почти себя не контролировал. Думал об одном, хотел одного, стремился к одному.

Аля это тоже хорошо улавливала. Мягко, но уверенно отстранялась, и Артар мог отдышаться, прийти в себя.

Она была мастером. Самой лучшей, самой понимающей партнершей. Которая ощущала в унисон с Ревским. Она была создана для него. В танце и в жизни.

Мать твою! Почему она сама этого не видела?!

Аля

Артар оказался просто чудесным партнером. Понимающим и твердым. Он умел вести так, что хотелось подчиниться каждому шагу, каждому жесту и каждой поддержке. Обычно я до темноты в глазах боялась делать сложные поддержки с малознакомым партнером. А уж если мы впервые сошлись вместе. Тут я вообще пасовала.

Но Артару я почему-то доверилась полностью. Просто отдалась на его волю.

Его руки и его объятия казались такими надежными. Как ничто в этом мире.

Ревский был таким горячим... Во всех смыслах слова. Я ощущала, что танец очень возбудил его. Ну еще бы! Танго - это фактически секс на паркете. Мы касались всем, чем только могут касаться во время этого акта мужчина и женщина. Разве что все делалось в одежде.

Но при этом Артар продолжал танцевать.

И его выносливость потрясала.

К концу тура мы остались последними. Самыми последними! Остальные пары давно выбыли. Кто-то держался за бок, где обычно колет, если перетрудишься. Кто-то отчаянно восполнял недостаток жидкости, выпивая одну бутылку воды за другой. Кто -то просто сидел, обмахиваясь. А самые умные прогуливались и мелкими глотками цедили воду.

Мы же начали танцевать последний, решающий вальс.

Глаза в глаза. Рука в руке. Шаг в шаг.

Его наступление взамен моего подчинения. Его власть взамен моего согласия. Его сила взамен моей гибкости.

Я забыла обо всем. Летела. Просто неслась над землей. Вспоминая лишь как нужно переставлять ноги и глядя в синие глаза Ревского. С поволокой, с заметной мутью. Однако, он не сделал ничего, чтобы заявить свои права на удовлетворение. Во всяком случае, пока.