– Есть и полезное колдовство, – пожал плечами Робин. – Как это называется, отец Тук, – белая магия?

– Добрый христианин колдовских мастей не различает, – невнятно пробурчал толстый монах. Он как раз пытался разжевать изрядный кусок фирменной колбасы деда Азиатыча, но со стоматологией в графстве Ноттингемшир было туго.

– Это не магия, – заступился за китайские зажигалки ботан. – Тут же колёсико, кремень… Правда, это не совсем кремень… Да ведь когда-то и простое огниво казалось чудом!

Костя молчал и только поворачивал ве́ртел над огнём. На вертел была насажена туша здоровенного кабана. Он думал, почему ему доверили такое важное дело. Скорее всего, чтобы руки были заняты и чтобы не мог внезапно броситься на атамана…

Если бы не стрелок за спиной, можно было бы представить себя на родной богатырской заставе. Там такое простое, но сытное блюдо весьма уважали…

– Говорят, пикты до сих пор добывают огонь с помощью каких-то дурацких палочек, – сказал атаман. – Но мы-то не пикты!

– Конечно, – сказал хитрый Филимонов. – Вы вполне цивилизованные люди. А значит, с вами можно договориться.

– Теперь насчёт этой светящейся штучки, – сказал Робин Гуд, словно бы не слушая ботана. – Когда я кручу рукоять арбалета, я вкладываю силу в удар болта. Когда я кручу рукоять маленького светильника, моя сила… превращается в свет?

– Совершенно верно! – воскликнул восхищённый ботан. – У вас, сэр, аналитический склад ума!

– Но ведь для превращения силы в свет всё-таки необходимо какое-то заклинание?

– Уверяю вас, прекрасный сэр, что никаких заклинаний здесь не требуется. Просто… Ну, это сложно объяснять…

– А мне ничего и не нужно объяснять, – сказал Робин Гуд и почесал спину арбалетным болтом. – Мне всё понятно.

Он встал и принялся ходить взад и вперёд.

– Вот уже несколько дней, – объявил он, – до нас доходят слухи о шайке непонятных парней в соседнем графстве. Верховодят ими какой-то хромой громила с костылём, кличут его Бэзил, и вертлявый тип с норманнской фамилией де Куковьяк. Говорит стихами – не иначе, проклятый лягушатник. Ну, они окормляют свою епархию, а мы – свою, да простит меня достопочтенный отец Тук за такое сравнение…

Монах довольно заржал.

– …Но мне в них кое-что не нравится. Например, они тяжело ранили тамошнего лесничего Сэма Филби. Что и говорить, уложить лесничего – прямой долг каждого вольного стрелка. Но! Старину Филби привозят в аббатство Святого Криспина, и монастырский лекарь начинает осматривать рану. Рана сквозная. Должно быть, думает коновал, стрела прошла навылет, а лесные стражники вытащили её, обломив наконечник и оперение. Но лесные стражники клянутся и божатся, что никакой стрелы вовсе не было, и свиста её они не слышали, зато слышали очень громкий хлопок, словно молния ударила в землю где-то неподалёку. И ещё одна странность: дырочка в груди совсем небольшая, зато из спины бедняги вырвало здоровенный кусок мяса…

– И что из этого следует? – сказал Джульверн.

– А-а! – воскликнул стрелок. – Теперь самое интересное. Лесничие – народ прискорбно живучий, вот и чёртов Сэм Филби пришёл в сознание. И рассказал, что у хромого главаря, который его поразил, не было ни лука, ни арбалета. Злодей просто вытянул руку вперёд, грохнуло – и больше Сэм ничего не помнит. Так вот я себе и кумекаю: а не из этой ли вы компании?

– Как вы могли подумать? – возмутился ботан. – Это наши враги. Мой друг в схватке поломал Ваське ногу, оттого и хромает ваш Бэзил. А Куковяка – это такой хитрый адвокат…

Народный заступник расхохотался, а за ним и все вольные стрелки из Шервудского леса.

– Адвокат, говоришь? Ребята, это мысль. Монах у нас уже есть, так не завести ли нам ещё и собственного адвоката?

Это предложение вызвало просто-таки дикий восторг среди личного состава:

– Тогда уж заодно и своего прокурора! Чтобы не тащиться в Ноттингем из-за каждой оленьей туши!

– И судью! Чтобы не тратиться на взятки!

– И присяжных – десяток белок и двух зайцев!

– И палача… – выкрикнул кто-то и осёкся.

При упоминании палача все разом погрустнели.

Робин Гуд тяжело вздохнул.

– Ежели вы и впрямь враждуете со своим Бэзилом, то растолкуйте мне, что это за дьявольщина с лесничим?

Филимонов вздохнул в ответ:

– У него рана от пистолетной пули. Пистолет – это такой маленький арбалет, стреляющий кусочком свинца. Только выбрасывает его не тетива, а пороховые газы. А порох – это смесь угля, серы и селитры… Нет, я так, с ходу, не смогу объяснить.

– Тогда мне вас жаль, парни, – сказал Робин. – Допустим, я вам поверил. Вы поняли, что связались не с теми людьми и тайком бежали, прихватив кошель золота и какое-то дурацкое подобие меча… Но вы никуда не заходили по дороге?

– Да мы тут вообще никого не знаем! – сказал Костя, оторвавшись от вертела. – Если бы вы нам не встретились, так и вас бы не знали…

– Значит, не заходили… Тогда как вы объясните это?

И народный заступник высоко поднял над головой румяный каравай.

– Только не оскверняйте мой слух новой ложью, – продолжал Робин. – Хлеб ещё тёплый. А где у нас ближайшая пекарня? В замке сэра Гая Гисборна. Каравай пышный, он почти круглый, как кегельный шар. А кто может позволить себе сарацинскую муку тончайшего помола? Сэр Гай Гисборн. И, наконец, кто назначил награду за мою голову? Уж не Ноттингемский ли шериф, который даже горошины в супе у жены пересчитывает? Нет, награду назначил щедрый сэр Гай. А вот и эта награда!

В другой руке Робина оказался злосчастный кошель Владычицы Озера.

Разбойники закричали:

– Смерть лазутчикам!

– В петлю!

– Здоровяка – на вертел, когда кабан поспеет!

– Да уж поспел!

Предводитель зелёных стрелков торжественно положил обе улики к подножию дуба.

Иногда и нарушителю закона хочется побыть в роли прокурора!

– Что вы можете сказать в своё оправдание?

Филимонов встал. Костя ожидал, что вот сейчас ботан начнёт бросать в лицо врагам тяжкие проклятья, как партизан в немецко-фашистском застенке.

Но Джульверн расхохотался.

– Ну вы даёте, мастер Робин! А я-то решил, что у вас и впрямь аналитический ум!

– До сих пор я им неплохо обходился, мой юный друг. Итак, я вас слушаю…

– Во-первых, – сказал Нил, – мы с вами видимся впервые – следовательно, не можем пока никого выдать. Во-вторых, как ни щедр неизвестный мне сэр Гай, он точно не станет вручать награду авансом. В-третьих, если бы мы, вопреки здравому смыслу, получили кошель золота за вашу голову, то уж нипочём бы не потащились с ним через Шервудский лес. Да и потом – как бы мы получили эту самую голову, голову Робин Гуда? Конечно, мой друг запросто мог бы её оторвать, но не станет этого делать, потому что связан кодексом чести – ваш монах может подтвердить, он же прочитал текст богатыристики…