– Простите меня за немного личный вопрос, но у вас очень необычное имя. Вы случайно не знаете его происхождения? – спросила она по дороге.

– Кинси – это девичья фамилия моей матери. Видимо, она не хотела, чтобы фамилия совсем исчезла, вот и передала мне ее в качестве имени.

– Я спрашиваю потому, что Джерри, с тех пор, как досрочно вышел на пенсию, занимается изучением имен и семейных гербов.

– Я так и подумала. По-моему, это английское имя.

– А какого происхождения ваши родители? Они живут здесь, в Пердидо?

– Нет, оба уже очень давно погибли в катастрофе. А жили в Санта-Терезе. Их не стало, когда мне было пять лет.

Лена опустила очки на место и посмотрела на меня долгим, внимательным взглядом через похожие на лунные серпы бифокальные стекла.

– Интересно, а не приходилась ли ваша мать родственницей семье Бэртона Кинси, которая живет в Ломпоке?

– Насколько я знаю, нет. Не помню, чтобы у нас в доме кто-нибудь называл это имя.

Лена продолжала изучающе разглядывать меня.

– Вы ужасно похожи на одну мою подругу, тоже урожденную Кинси. И у нее тоже есть дочь, примерно вашего возраста. Вам сколько: года тридцать два?

– Тридцать четыре, – ответила я, – но у меня никого из родных не осталось. Единственной близкой моей родственницей была мамина сестра, но она умерла десять лет назад.

– Ну что ж, возможно, никакой связи и нет, но я просто не могла вас не спросить. Вы бы попросили Джерри посмотреть по его каталогам. У него в компьютере больше шести тысяч имен. Он может установить семейный герб и сделать вам копию.

– Возможно, в следующий раз. Вообще-то это было бы интересно. – Я попыталась представить себе королевское знамя и вышитый на нем герб семейства Кинси. Можно было бы поставить в холле, вместе с рыцарскими доспехами. Такие штуки очень помогают, когда нужно произвести на кого-нибудь впечатление.

– Я попрошу Джерри, чтобы он покопался, – сказала Лена, сама принимая за меня решение. – Это не исследование истории рода. Он не прослеживает генеалогическое древо, лишь собирает информацию об ответвлениях, которые идут от отчества.

– Не стоит причинять ему лишнее беспокойство, – ответила я.

– Никакое это не беспокойство. Ему самому нравится. Мы каждое воскресенье после обеда работаем на художественной выставке в Санта-Терезе. Загляните как-нибудь к нам. У нас там даже свой киоск есть, возле набережной.

– Быть может, загляну, И спасибо вам за время, которое вы оба мне уделили.

– Всегда рады помочь. Будем приглядывать, если что.

– Чудесно. И если заметите что-нибудь подозрительное, то звоните в любое время, не стесняйтесь.

– Обязательно позвоним.

Я помахала ей на прощание рукой и стала спускаться с крыльца. Лена вернулась в дом, и дверь у меня за спиной захлопнулась.

К тому времени, когда я, обойдя весь квартал, закончила распространение своих объявлений, возле дома Даны появился ярко-красный фургон для перевозки мебели, принадлежащий местной компании. Пара крепких здоровых парней перетаскивали в него вещи и коробки. Экранная дверь дома была широко распахнута, и мне было хорошо видно, как они мучаются на повороте лестницы. Майкл пытался им помогать – возможно, из желания ускорить процесс и немного сэкономить. Периодически из дома, прижимая к бедру ребенка, выходила молодая женщина в белых шортах, по-видимому, Джульетта, жена Майкла. Какое-то время она оставалась на лужайке, подкидывая малыша и играя с ним, и одновременно наблюдая за тем, как работают грузчики, потом снова скрывалась в доме. Ворота гаража были раскрыты, внутри стоял желтый "фольксваген" с откидным верхом, заднее его сиденье было доверху загружено теми вещами, которые обычно никто не доверяет перевозчикам. Машины Даны видно не было, и я сделала вывод, что она отсутствует где-то по своим брачным делам.

Я уселась в свою машину и принялась ждать, наблюдая за происходящим. Похоже, все были слишком заняты погрузкой фургона и не обращали на меня никакого внимания. Спустя примерно час фургон был уже загружен всем, что забирали с собой отъезжающие. Майкл и Джульетта с малышом уселись в "фольксваген" и выехали из гаража на улицу. Когда фургон тронулся, Майкл пристроился следом за ним. Я немного подождала и покатила замыкающей колонну, стараясь держаться на несколько машин позади. Видимо, Майкл знал какие-то другие пути, потому что вскоре я его потеряла. По счастью, за шедшим впереди фургоном следить было легко. Мы свернули на дорогу сто один, к северу, и поехали по ней, миновав два следующих съезда. На третьем съезде грузовичок свернул вправо, потом влево, на Калистога-стрит, и направился в ту часть Пердидо, которая известна как Бульвары. Наконец, фургон замедлил ход, а потом и остановился около тротуара, и в тот же самый момент с противоположной стороны подкатил "фольксваген".

Дом, в который переезжала семья Майкла, судя по его внешнему виду, был построен в двадцатые годы: оштукатуренный снаружи, покрашенный в розовые и бежевые тона, с микроскопическим крыльцом и крошечным двориком. Наличники на окнах были тоже розовые, только более темного оттенка, и обведенные по краям светло-голубой полоской. Мне приходилось не раз бывать в таких домах. Внутри там обычно не больше девятисот квадратных футов площади: две спальни, одна ванная, гостиная, кухня и небольшая кладовка в задней части дома. Потрескавшаяся бетонная дорожка справа от дома вела к расположенному в глубине двора гаражу на две машины, над которым размещалось помещение, похожее на квартиру для холостяка.

Рабочие принялись разгружать фургон. Если они и заметили, что я за ними наблюдаю, то ничем этого не обнаружили. Я записала адрес, а потом газанула и вернулась назад к дому Даны. У меня не было повода для нового разговора с ней, но я должна была заручиться ее сотрудничеством, и надеялась, что мне удастся установить с ней контакт. Когда я подъезжала к дому. Дана как раз сворачивала на свою подъездную дорожку. Она поставила машину в гараж, взяла несколько лежавших на сиденье пакетов и сумок и открыла дверцу. Когда она заметила меня, щеки ее вспыхнули румянцем. Дана резко захлопнула дверцу, вышла из гаража и направилась по лужайке прямо ко мне. На ней были плотно облегающие джинсы, старая безрукавка и кроссовки, волосы собраны сзади и завязаны бело-голубой косынкой, которую она обвязала вокруг головы. Бумажные пакеты в руках шуршали и потрескивали, как бы подстраиваясь под ее возбужденное состояние.

– Зачем вы снова здесь? Я это расцениваю как преследование.

– Ничего подобного, – ответила я. – Мы пытаемся выйти на Венделла, и совершенно логично попробовать это сделать через вас.

Она немного снизила тон, но взгляд ее продолжал полыхать гневом и яростной решимостью.

– Если я его увижу, то позвоню вам. А до тех пор, если вы будете продолжать меня преследовать, я поставлю об этом в известность своего адвоката.