Мэдисон с трудом сдерживался, когда ему пришлось еще раз попросить совет о том, чтобы слушание все-таки отложили. При этом он сделал упор на том, что новые идеи, о которых его сторона готова сообщить дополнительно, могут повлиять на исход дела.

Когда после непродолжительного совещания совет принял его точку зрения, Мэдисон торопливо собрал бумаги и поспешил к выходу. Краем глаза он заметил, что Андреа уже успела выскользнуть в коридор. Ну что ж, пусть бежит — так просто ей это с рук не сойдет. Но прежде он непременно выяснит, что на самом деле происходит.

Пройдя в дверь, Мэдисон бросился следом за своим неожиданным оппонентом.

— Постой! Да подожди же!

Но Андреа и не думала останавливаться. Она даже не оглянулась. Мэдисон чувствовал, что его раздражение вот-вот прорвется наружу. Ускорив шаг, он успел поймать ее за локоть в тот момент, когда она сходила с тротуара.

— Что это на тебя нашло?! — крикнул он прямо ей в ухо.

Андреа вздрогнула и взглянула на него с такой враждебностью, что его передернуло.

— Мне нечего тебе сообщить. — Она попыталась вырваться.

— Минуточку. Тебе не кажется, что я заслужил по крайней мере откровенности? Когда я вчера звонил тебе из Тусона, ты уверяла, что любишь меня, а теперь даже не желаешь говорить со мной…

— Звонил из Тусона? Сомневаюсь, что ты вообще туда ездил. — Андреа наконец удалось стряхнуть его руку.

— Как это понимать? — Он не верил собственным ушам.

— Я отказываюсь играть с тобой в эти игры. Восемь лет я прожила со лгуном и обманщиком и снова ввязываться в подобное дерьмо просто не желаю.

— Какие игры? Ты можешь мне хотя бы намекнуть, что происходит?

— Перестань! Ты одинаково ловко умеешь изображать и любовь, и невинность. Но сегодня я не та наивная дура, которой ты вчера пудрил мозги.

Мэдисон провел ладонью по волосам.

— Ты могла бы по крайней мере сказать мне, в чем я провинился. Даже преступнику дают шанс оправдаться.

— Ладно. — Презрительно усмехнувшись, Андреа кивнула. — Ты можешь начать с вранья по поводу командировки в Тусон.

— Но я действительно был в Тусоне. — Замешательство Мэдисона все росло.

— О, прости, я, должно быть, ошиблась, — с издевкой сказала Андреа. — Надо полагать, я видела твоего шалунишку-близнеца, воркующего с блондинкой в ресторане теннисного клуба вчера вечером.

Мэдисон неподвижно смотрел на нее секунду-другую и вдруг, откинув голову, от души расхохотался:

— Так вот, оказывается, в чем все дело.

Его покровительственный тон окончательно вывел Андреа из себя:

— Разумеется, для такого отважного ковбоя, как ты, целовать женщину на людях — дело заурядное!

— Но я вовсе ее не целовал! Это она меня целовала.

— Ну да, разумеется, такой подход все меняет! — Андреа возмущенно всплеснула руками.

— К твоему сведению, мисс-я-знаю-все, эта дама не кто иной, как Виктория Стентон.

Андреа больше не могла держать себя в руках:

— Ты думаешь, мне от этого легче? Как-то так случилось, что в своем жизнеописании ты забыл упомянуть о вашей продолжающейся близости.

Макки тряхнул головой, словно пытаясь очистить сознание для того, чтобы посмотреть на все ее глазами. Ему надо было во что бы то ни стало заставить Андреа поверить себе.

— Я уже сказал тебе, что ты единственная женщина в моей сегодняшней жизни, и это действительно так. Пойдем посидим на травке, и я все тебе объясню. Если тебе необходимы еще и подтверждения моей правдивости, я могу просто познакомить тебя с Вики.

Как ни пыталась Андреа удержать себя от излишней доверчивости, она чувствовала, что ее злость куда-то уходит.

— Нет, об этом я не прошу.

— Хорошо, тогда вперед. — Он повел ее в сквер, расположенный напротив муниципалитета, и там усадил на скамью.

По мере того как он говорил, Андреа становилось все более неловко за себя, за свои нападки при слушании дела, за нелепые обвинения.

— Кажется, я опять поспешила с выводами… — Она боялась поднять на него глаза.

Макки осторожно взял ее за подбородок:

— Я понимаю, почему ты это сделала, но прошу тебя, не относи меня к той же категории, что и своего бывшего муженька.

Андреа нервно затеребила папку, лежавшую у нее на коленях, затем посмотрела на него с виноватой улыбкой:

— Теперь все это в прошлом. Я и представить не могла, что все кончится тем, что я буду просить у тебя прощения.

— Ты же сказала, это в прошлом. — Макки широко улыбнулся. — Кстати, должен снять перед тобой шляпу: ты так убедительно выступала… Я бы даже сказал, что ты была великолепна. — Он смотрел на Андреа с искренним восхищением. — Единственное, о чем остается сожалеть, что главный удар пришелся как раз по мне.

— Почему ты не сказал, что будешь просить отсрочки?

— А разве ты дала мне это сделать? — Мэдисон выразительно поднял бровь.

— Верно. — Андреа сразу припомнились все его звонки накануне.

— Послушай, — он накрыл ее руку своей, — вчера мне пришла в голову идея, как сделать так, чтобы и овцы были целы, и волки сыты. Я не могу сейчас раскрывать все детали, потому что еще не уверен в том, что Рассел Стентон согласится, но, если это сработает, ситуация для Морин может сложиться куда лучше, чем она даже в состоянии предположить.

После этих слов Андреа уже готова была казнить себя за то, что прежде сомневалась в искренности Мэдисона.

— Я так ужасно с тобой обошлась… но, может быть, это можно как-то исправить?

— Ну, я думаю, тут есть несколько способов. — Мэдисон осторожно снял с ее волос упавший на них желтый листок и, притянув ближе к себе, спросил: — Ты все еще против того, чтобы скрывать от всех свои чувства?

— Пожалуй, теперь нет, — прошептала она, тая от счастья.

Андреа сидела в зале ожидания аэропорта, присматривая за Кристофером, а тот не отходил от огромного, во всю стену, окна, словно так мог оказаться ближе к самолету, на котором летела его мама. Самолет приземлился, и вскоре пестрый поток пассажиров направился от взлетной полосы к терминалу, где происходило немало трогательных сцен. Люди обнимались, плакали, и Андреа отлично понимала их, теперь она знала, что любовь это не только радость, но и печаль, которая иногда дает человеку возможность взмыть ввысь, а иногда заставляет больно падать.

Выяснение отношений с Мэдисоном лишь открыло новую страницу в ее чувстве к нему. После объяснений в сквере они любили друг друга, как никогда прежде. Он пригласил ее к себе домой, и вечер начался с шампанского и омаров на освещенном свечами балконе. А потом была целая ночь страсти.