– Вот же дерьмо крылатое! – выругался Костоправ.

Не прошло и минуты, как «крылатое дерьмо» обрушилось на уцелевшие Инквизиторские корабли и береговых стрелков.

Та-а-ак. Похоже, кто-то умеет приручать не только плавающих, но и летающих тварей? Кто-то или что-то.

Гигантские птицы наносили большой урон. Камнем – нет, глыбой, обрушившейся скалой – падая сверху, они ломали и валили мачты, рвали паруса, переворачивали суда, бросали их друг на друга. На берегу «птички» тоже играючи сминали целые роты.

Казалось, пернатых тварей не берут ни стрелы, ни картечь, ни пули.

А к суше уже неслись небольшие суда и лодки, запряженные то ли крупными рыбами, то ли не очень крупными, способными плавать по мелководью морскими гадами. Невесть откуда взявшийся флот высаживал десант, который состоял не только из людей.

* * *

Их шлюп был прицеплен к акульему плавнику со специально просверленными на задней части отверстиями для креплений. Трехротая акула-буксир плыла по извилистой траектории: так труднее попасть в движущуюся мишень.

Десятки лодок с Великого Каноэ-птиценосца мчались к берегу наперегонки. Пуля-Стрела сидел возле Погонщика на носу десантного шлюпа. Он вновь прильнул к прицелу, но огня пока не открывал. Легкое суденышко качало на волне, и расходовать понапрасну патроны не хотелось. От стрельбы из лука сейчас тоже проку не будет. Но уж если они доплывут до суши…

Только бы доплыть!

Мощная оптика выхватывала отдельные картинки.

Вот тонет вырвавшийся вперед и попавший под пулеметную очередь шлюп. Вот еще одну лодку накрыло пушечным ядром. Вот выстрелом из гранатомета разнесло нос небольшого боевого каноэ, почти добравшегося до берега.

А вон там все-таки добрались. И вон там. И там тоже.

С пристающих к берегу судов палят легкие пушки и мушкеты. Короткими экономными очередями бьют пулеметы, одиночными – винтовки и ружья. Летят стрелы, мелькают дротики и томагавки.

Откидываются утыканные стрелами, побитые ядрами, пулями и картечью кормовые и носовые щиты. Прыгают в красные от крови волны прибоя пешие бойцы. Всадники на спинах горбатых мустангов-бизонов выводят на берег рогатых скакунов. Покачиваясь, едет по камням и трупам старая, обшитая стальными листами и деревянными навесами повозка с мотором и пулеметом на вертлюге.

С грузового каноэ спускается медведь-великан Мише-Моква, толстая шкура которого поросла моховыми пятнами. С другого судна сбегает стая шустрых боевых койотов, от чьих зубов не спасет даже стальной нагрудник. Еще один корабль высаживает шестилапых ягуаров, у которых в каждом когте кроется смерть, а в каждой лапе – шесть смертей. Из воды ползут двухголовые рогатые змеи-сисиютли. И выпущенные из корабельных трюмов полужабы-полуаллигаторы «владыки земли»-тлальтекутли. И плоскоголовые игуаноподобные морские драконы-инцамны.

А вон на камни вылезла черепаха-танк с установленной на огромном плоском панцире бронированной башенкой, за которой укрываются пулеметчик, Погонщик и пара лучников.

Сбросить десант обратно в море Людям Креста мешают непрекращающиеся воздушные атаки. С неба раз за разом обрушиваются Гром-птицы, сминая противника, разбивая их повозки и круша вигвамы. Извивающиеся зеленые тела пернатых змеев мечутся над головами, неся смерть и ломая боевые ряды. Порхают обсидиановые бабочки, взрезая острыми крыльями доспехи и плоть.

И – слава Тотемам! – захвачен небольшой плацдарм! Пока – небольшой. Прибрежная линия обороны прорвана. Враг отступает, чтобы перегруппироваться и пустить в бой свежие силы.

Боевой клич племени сам собой рвется из глотки Пули-Стрелы. Рядом кричит, скаля белые зубы и пуча бельма глаз на черном лице Смотрящий-за-Волны. Радостно орут другие воины. Управляющий акулой Погонщик свистит в свой погонщицкий свисток, указывая живому буксиру, куда следует плыть.

А потом вдруг – вспышка, грохот. Впереди и вверху.

В воздухе разорвался шрапнельный заряд. Вода перед шлюпом выплюнула десятки фонтанчиков, забрызгав Пулю-Стрелу. В лодке никто не пострадал, но акула-буксир всплыла трехротым брюхом вверх.

Пришлось браться за весла.

Все-таки они доплыли. Причалили у правого фланга захваченного плацдарма. Еще прежде, чем днище заскрежетало о гальку, Пуля-Стрела выскочил на берег и вскинул винтовку. Теперь, обретя твердую опору под ногами, можно было стрелять.

А стрелять было в кого.

С полдесятка всадников в черных крестах попытались прорваться к шлюпу. Враги сидели на неизвестных Пуле-Стреле животных. Не таких крупных, как мустанги-бизоны, но довольно резвых. И людей, и зверей прикрывали доспехи, от которых отскакивали стрелы и пущенные из атлатлей-копьеметалок дротики. А вот короткие оперенные болты нападавших, выщелкнутые из мощных самострелов, уже свалили двух воинов.

Пуля-Стрела открыл огонь.

Выстрел. Упал один всадник: в его глухом шлеме-горшке появилось маленькое пулевое отверстие.

Еще выстрел. Вылетел из седла второй Человек-с-Крестами: на пластиковом нагруднике раскололся черный крест.

Еще, еще, еще…

Пуля-Стрела сбивал противников быстро, почти не целясь, но ни один патрон не пропал даром, ни одна пуля не пролетела мимо. До шлюпа доскакали лишь животные, лишившиеся наездников. Удивительно, но сами по себе они не представляли опасности. И все-таки их убили тоже – на всякий случай.

А потом…

Потом началась настоящая битва.

* * *

Обе стороны несли тяжелые потери, но Инквизиторы все же не смогли воспрепятствовать высадке вражеского десанта.

Вражеского… Именно так Виктор вынужден был воспринимать противников крестоносцев, пока сам стоял в строю ландскнехтов Святой Инквизиции.

Берег заполняли диковинные мутанты и метавшиеся между тварями люди – представители разных рас, хорошо вооруженные, истошно завывающие и улюлюкающие, раскрашенные как детские игрушки, с яркими перьями на касках и шлемах.

– Ур-роды пернатые, мля! – так охарактеризовал неизвестных мореплавателей Костоправ. По поводу всего остального, что творилось на берегу, даже у него не нашлось слов.

Перьеносцам удалось оттеснить орденские силы от захваченного дорогой ценой и большой кровью плацдарма, и теперь их армия – да, целая армия, прикрываемая с воздуха летающими тварями и подпитываемая с моря новыми десантными группами, развивала наступление.

Стрелки – в основном это были лучники – выкашивали целые шеренги в ландскнехтских терциях. Лучникам активно помогали метатели легких топориков и дротиков, причем копьеметатели были вооружены странными приспособлениями – крюкастыми палками-рычагами, значительно увеличивающими силу броска. Как показалось Виктору, копьеметалки в руках перьеносцев били не слабее луков.

Воины с длинными самопалами и Стрельцы со старыми стволами сосредоточили огонь на закованных в броню рыцарях. Против Инквизиторов выступила также немногочисленная кавалерия чужаков. Вражеские всадники сражались на чудны́х быконях с высоким горбом у загривка, массивными рогами, толстой шкурой и густой шерстью, в которой вязли стрелы. Даже рослые скакуны крестоносцев по сравнению с этими зверюгами казались слабенькими телка́ми. В бою один заокеанский быконь стоил четырех-пяти Инквизиторских.