И вот флот собран. Армия готова к отплытию. Как только последняя группа ландскнехтов пройдет инициацию, можно будет грузиться на корабли и отправляться в путь.

– Не, ну и че там за хрень творится, ек-макарек?! – Костоправ тянул шею, стараясь получше разглядеть происходящее.

– Тебе же объяснили: Посвящение, – угрюмо отозвался неразговорчивый Василь. – Обязательный ритуал. Каждый должен приложиться к Черному Кресту. Вот, блин, и прикладываются.

– Да ты глаза разуй, слепошарый! Это ж не крест! – не унимался лекарь. – Это ящик какой-то, туды ж его налево!

– Может, Инквизиторы в нем крест и носят, – предположил Виктор. – Не суетитесь, Костоправ. К нам подойдут – все прояснится.

Вообще-то до них очередь должна была дойти еще не скоро. Группка вооруженных до зубов крестоносцев торжественно и неторопливо двигалась вдоль безоружного (все оружие наемникам приказали сложить еще на подходе к шатру Магистра) строя. Инквизиторы несли… вернее, нес один из них (сам Магистр, что ли?), а остальные охраняли небольшой ларец, которому отдавались всевозможные почести.

Ландскнехты выходили из рядов, снимали каски и шлемы, склоняли головы, касались ларца лбом и отступали назад. Дело это было долгое. Процессия шла медленно, не пропуская ни одного человека.

А вот это плохо, что ни одного не пропуская. Значит, Костянике тоже придется снимать шлем и открывать лицо. И не дай бог, крестоносцы увидят ее красные глаза.

– Костяника, слышь… – негромко позвал Виктор.

Арбалетчица, стоявшая в соседнем ряду, повернула к нему тонированное забрало.

– Когда дойдут до тебя – закрой глаза, – посоветовал Виктор. – И не открывай, пока снова не наденешь шлем.

– Точно-точно, – встрепенулась Змейка, – оно лишним не будет.

– Да уж не дура, закрою, – тихо отозвалась Костяника.

Виктор по голосу понял: волнуется. Впрочем, Посвящение проходило быстро и без особых заморочек. Раз-два – и готово. Один к ларцу приложился – выходит следующий. Хоть и медленный, но все же конвейер. Авось, пронесет. Авось, никто ничего не заподозрит.

Славянский полк, вернее, то немногое, что от него осталось после Котла, расположился в самом конце плотного строя, широкой дугой вытянувшегося перед ставкой Магистра. А сильно поредевшая русская рота, объединенная теперь с украинцами и белорусами, и вовсе оказалась на краю полковой линии. Отсюда, с выдвинутого вперед фланга, удобно было наблюдать, но долго дожидаться.

– Скорей бы уж эта мутотень заканчивалась, мать ее! – поморщился Костоправ. – Совсем задолбали, суки! Мы как-никак через Котел прошли! Только-только, мля, до лагеря доплелись, а тут – на те, хрен в томате – пожалуйте на парад! Не спавши, не жравши, не сравши. Не, ну нормально, а? Еще и ящик какой-то в морду суют.

Виктор внимательно наблюдал за церемонией Посвящения. Инквизиторы медленно, но верно приближались. Странно все-таки. Что на самом деле значит ритуал? Почему обставлен с такой торжественностью? Какой в нем смысл, если присяга на верность Святой Инквизиции уже была принесена в вербовочном лагере? Отчего это Посвящение крестоносцы не устроили там же? И чем, в конце концов, можно объяснить такую тщательность его проведения? Та же присяга оказалась, по сути, пустой формальностью: кто-то в общем хоре отбубнил нужные слова, а кто-то и вовсе промолчал. Виктор и его спутники, например, отмолчались. Никто из них ни в чем перед Орденом не клялся – и ничего, прокатило. А тут, гляди ты, всех поголовно обносят ларцом, включая ротных капитанов. Что ж это за ларец такой?

На передней стенке Виктор разглядел маленький темный крестик – то ли нарисованный, то ли вырезанный. Такой маленький. Удивительно, что Инквизиторы относятся к нему так благоговейно.

– Мне-то не жалко, – продолжал бухтеть над ухом Костоправ. – Боднуть ящик лобешником – не проблема, от меня не убудет. Но соображать же надо: люди после похода едва на ногах держатся. А эта братва в крестах тупит, мля, по-черному! Хоть бы отдохнуть дали перед своим гребаным спектаклем! Накормили бы, напоили. А уж потом…

Что «потом», Виктор не слушал. Очередной ландскнехт – уставший и мрачный верзила, вышел из строя и, чуть склонившись, коснулся лбом Инквизиторского ларца. Поднял голову. Повернулся.

Виктор снова увидел его лицо. Лицо совсем другого человека.

Куда только подевались усталость и уныние?

Ландскнехт словно одновременно глотнул крепчайшего первача и получил дубинкой промеж глаз.

Глуповатая физиономия – счастливая и немного удивленная, малость ошарашенный взгляд, вспыхнувшие глаза, блаженная улыбка. Такое впечатление, будто на человека и в самом деле вдруг снизошла внезапная така-а-ая благодать! А потом догнала и еще раз снизошла. На лбу наемника отпечатался черный крест, который, впрочем, быстро тускнел и таял. Тоже странно: это ж как надо было придавить лобешник к ларцу, чтобы осталась отметина?

* * *

Перемену, происходящую с наемниками, заметил не только Виктор.

– Ох, не нравится мне все это, – озабоченно пробормотал Василь. – Люди будто не к реликвии прикладываются, а дурь глотают. Может, им вкалывают какую-то дрянь из ящичка?

– Ага, мля, там у крестоносцев полный ящик вытяжки из берсеркерских мухоморов, – фыркнул Костоправ. – На всех хватит. Будем доблестными нарками туркнутой роты обдолбанного полка. А хрена? Покайфуем за чужой счет.

Виктор задумался. Кто знает, возможно, Инквизиторские алхимики и в самом деле изобрели не только парализующий «Смрад Геенны». Может, и наркоту какую-нибудь мимоходом состряпали – специально, чтобы подсаживать на нее наемников-ландскнехтов.

– Не, я серьезно, – беспокоился Василь. – Что-то мне неохота подходить к этому сундучку.

– Да забей! – посоветовал Костоправ. – Не стремайся, помор. Подумаешь, ящик какой-то! Меня больше интересует, когда нас кормить будут.

– Слышьте, вы, умники недоделанные, хватит чепуху молоть! – вмешалась в разговор Змейка. – Не о том языки че́шите. – Стрелец-баба понизила голос: – Лучше бы брата Себастьяна высматривали. Костяника? – Змейка неприязненно покосилась на соседку-арбалетчицу. – Видишь его?

Шлем с опущенным забралом качнулся.

– Брата Себастьяна здесь нет, – глухо донеслось из-под тонированного пластика.

– Не доехал, что ли? – заволновалась Змейка.

Было из-за чего волноваться: если Инквизиторский посол сгинул где-нибудь во французском Котле, то и поморскую карту, ради которой они, собственно, сюда явились, уже не отыскать. Впрочем, все это можно будет выяснить не раньше, чем закончится церемония Посвящения.

Между тем Инквизиторы с ларцом приближались к славянскому полку.

Полковник пан Якуб отдал короткий приказ по-английски. Жестяного рупора-матюгальника для этого уже не требовалось. Людей в полку сильно поубавилось, места плотно построенное подразделение занимало немного, так что слышимость была хорошая.