Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Капитаны встрепенулись, засуетились. Закомандовали.
– Стройсь! – послышался басок Кошкодера. – Сми-ирно!
Можно подумать, до сих пор они стояли без строя и по стойке вольно.
– Отставить! Ну-ка выровняться всем живо, выжарки котярские! Вот так. Сми-ирно!
Шеренги, словно поставленные по ниточке, застыли в неподвижности. Кошкодер удовлетворенно кивнул.
– Ладно, вольно пока, – позволил он.
Люди немного расслабились: это была просто проверка, время их Посвящения еще не пришло. Ну да, славян, как всегда – в последнюю очередь. Инквизиторы не очень любили наемников с востока.
– Только с места не сходить, – добавил капитан.
А сойти хотелось. Безумно. И не просто сойти. Сбежать. Свалить подальше. Чем ближе подходила процессия ларценосцев, тем тревожнее становилось на душе: опасения Василя передались и Виктору тоже.
А ведь никуда из строя не денешься: оружие ландскнехтов аккуратно сложено и составлено в пирамидки аж во-о-он за теми шатрами, а безоружных наемников окружают рыцари Святой Инквизиции с мечами наголо, заряженными арбалетами, самопалами и старыми стволами. При малейшем неповиновении и нарушении торжественного ритуала – виновников расстреляют и покрошат в капусту.
«Ох, неспроста все это», – подумал Виктор, не зная, впрочем, где кроется подвох и есть ли он вообще.
Уже заканчивалось Посвящение в соседнем полку. Люди выходили из строя, касались лбом Инквизиторского ларца и вновь занимали свое место. Вроде ничего страшного не происходило: рога, копыта и хвосты ни у кого не отрастали, замертво никто не падал, в безумный пляс не пускался. Но глаза и выражения лиц определенно менялись. Глаза – горели, лица – просветлялись.
Кошкодер прошелся перед строем, еще раз проверяя ряды и шеренги. Взгляд капитана скользнул по Виктору и его спутникам. Словно вспомнив о чем-то, Кошкодер задержался возле них. Снисходительно хмыкнул:
– Вы, кажется, хотели увидеть Магистра? Смотрите. Вон он, Ковчежец несет.
Ковчежец… Ага, вот как называется Инквизиторский ларец. Виктор подумал, что не ошибся: он с самого начала предположил, что ковчеженосец – и есть Магистр.
– Верховный Магистр Святой Инквизиции его преподобие Йохан Остландский, – представил одноглазый капитан, без надлежащего, впрочем, почтения.
Вообще-то имя Магистра Виктора не очень интересовало.
Кошкодер вдруг посерьезнел. Глянул на тонированное забрало Костяники:
– А ты, красавица, кстати, глазки закрыть не забудь, когда шлем снимать будешь. А то у тебя там это… После плевальщика-то. – Нахмуренные брови, плотно сжатые губы, укрытая где-то в глубине единственного капитанского глаза тревога.
– Да закрою, закрою, заботливые, блин! – процедила Костяника тоном Костоправа. Точно: волнуется.
– Слышь, Кошкодер! – тихонько позвал Виктор. – Ты сам Посвящение когда-нибудь проходил?
– Нет пока, – пожал плечами капитан. – Слышал о нем только. Теперь с вами до кучи пройду.
Он присмотрелся к Виктору и, видимо, разглядел что-то в глазах подчиненного:
– Да не боись, Золотой, – вялая улыбка на губах, запыленная повязка на лице.
А капитан-то тоже дико устал и хочет только одного: чтобы все поскорее закончилось.
– Видишь, люди прикладываются головой к Ковчежцу и возвращаются в строй вполне себе довольные жизнью.
Вот именно, что довольные. Чересчур довольные…
– Скоро отмучаемся – и отдыхать.
– Отмучаемся? – многозначительно переспросил Виктор.
– Ну, ты веселый, как на собственных похоронах! – досадливо сплюнул капитан. – Вспомни, как присягу давал. Ничего ведь страшного не произошло. А тут – то же самое.
– Не то же, – возразил Виктор. – Когда мы давали присягу, у нас оружие не забирали.
– Тогда рядом не было ни Магистра, ни Ковчежца, над которым дрожит вся Инквизиция. Это всего лишь мера предосторожности.
Виктору показалось, будто Кошкодер успокаивает не его, а себя. Значит, тоже нервничает. Нервничает, но понимает, что ничего поделать нельзя. А потому – не рыпается.
Дошла очередь и до их полка.
Якуб снова бросил что-то короткое и грозное.
– Сми-ирно! – на этот раз Кошкодер выполнил свою команду вместе со всеми, выпятив грудь колесом.
Откуда-то со стороны моря грохнула бомбарда.
Это было неожиданно и явно не вписывалось в проходящий на берегу ритуал.
* * *
Что за?.. Йохан прервал церемонию.
Охрана мгновенно окружила Магистра и Ковчежец плотным кольцом, ощетинилась обнаженными клинками и поднятыми стволами.
Еще один бомбардный выстрел. Автоматная очередь. Пальба ударивших вразнобой аркебуз и мушкетонов. Отчаянный звонкий и всполошный звон корабельных колоколов.
Тревога! Нападение! Но кто посмел? Кто решился атаковать Армаду Святой Инквизиции?
Ладно, не важно кто. Сейчас важнее – дать отпор и не потерять корабли.
– К оружию! – приказал Йохан, прижимая Ковчежец к груди, как мать прижимает ребенка. – К бою!
Он с досадой подумал о том, что на судах сейчас находится лишь малая часть экипажей. Основные силы готовятся к погрузке на берегу, так что боеспособность собранного у берега флота была невысокой. Отбиться от небольшой стаи морских тварей корабли, конечно, смогут, но…
Но, судя по непрекращающейся стрельбе, сейчас проблема была более серьезной.
В лагере поднялась суматоха. Со всех сторон доносились крики и команды, били барабаны, гудели трубы и сигнальные рога. Рыцари садились в седла, к береговой линии выдвигались боевые повозки и машины. Ландскнехтские полки выходили на открытое пространство. Только что прибывшие наемники, часть которых так и не успела пройти инициацию, тоже хватали оружие и готовились к битве.
Вот только с кем?
Йохан под защитой телохранителей поднялся на холм к своему шатру. Отсюда можно наблюдать и за лагерем, и за морем.
– Бинокль! – потребовал Магистр.
Ему подали бинокль.
Та-а-ак! Корабли на дальнем рейде уже начинали тонуть. Но с берега пока трудно было разглядеть, что именно с ними происходит. Одни от мощных ударов снизу подлетали над волной и разваливались на куски, другие переворачивались, опрокинутые неведомой силой, и зачерпывали воду бортами, третьи погружались медленно и величественно – без видимых повреждений, четвертые исчезали из виду быстро и внезапно, словно море вдруг разверзалось под ними и рывком втягивало в себя.
Под кораблями бурлила вода. То тут, то там в воздух поднимались высокие пенистые фонтаны, и что-то мелькало в водоворотах и бурунах. Плавники, щупальца, чьи-то огромные спины и панцири…