опасно, но находиться в усадьбе с ней рядом был готов.

Впервые я осознал причину, по которой так долго держал Залевскую на расстоянии: я боялся ответственности. Боялся быть уязвимым. Ведь что для мужчины его женщина? Обуза, «Ахиллесова пята». Я тянул ношу, называемую бизнес-империей, и всячески противился обычным человеческим отношениям, мне все время было «не до того».

«Трусливый ты пацан, Лев, а не палач, и уж тем более не Воин Света», — для таких умозаключений не требовалось замедлять время, это пришло само собой.

Ближе к вечеру я решил прервать свой замечательный выходной. Мне слышался звон пустоты в яичках. А еще я зверски хотел есть.

Ужинали мы вдвоем. Втроем. Еще Стивен. Он удобно расположился под столом и благодарно плямкал костьми, что передавала ему под стол Залевская.

— Больше никого не будет?

— А кто тебе нужен? — с прищуром ответила мне вопросом на вопрос Катя. Ревность?

— Олег, Астай, Егор, — начал перечислять ей тех, кого желал бы видеть на ужине.

— Твой брат не изъявил желания явиться на ужин. Сказал, что обижен на тебя, и поехал в «Пьяную вишню». — И буднично добавила. — Остальным здесь не место.

— Вот как? Поясни-ка.

Я отложил в сторону столовые приборы, и вопросительно уставился на Залевскую.

— А что тут пояснять? — пожала Катя белоснежными плечиками, продолжая разделывать мясо, — ты работодатель — они твои подчиненные. Тебе самому не надоел бедлам, который творится на каждом сборище?

В ее словах была толика правды, но как-то не привык я ставить себя на позицию выше.

— Привыкай, Лев.

После небольшой паузы, Катя добавила:

— Олега надо женить.

Тут я не выдержал и расхохотался. Даже настроение поднялось. Вот как она это делает⁈ Решил рассказать ей о своей сделке с Романовым. Ведь если не ей, то кому?

— Я уже нашел ему жену, только Олегу ни слова не говори.

— Хм, и на ком планируешь поженить? Это будет Карелина или ее неугомонная подружка?

Катя передернула плечиками. Женщины… Главное, чтобы ревность не вышла из-под контроля.

— На дочери князя Романова.

— Да ладно⁈ Но как⁈ Ты же от него избавился. Или я чего-то не знаю?

— Ты ведь не думала, что я настолько глуп, и на самом деле буду убивать князя? Романов продолжает топтать землю, а в обмен на эту услугу, я потребовал женитьбы Олега на одной из его дочерей, и… кое-какие привилегии для себя.

Я ожидал реакции, но ее не последовало. Что это? Доверие? Но почему от Залевской исходит еле видимая волна негодования? Не может быть такого, что она была недовольна проваленным заданием арбитров. Или может?.. Впрочем, на этом я не стал заострять внимание. Чужая душа — потемки, особенно, если речь идет про женскую душу.

Покончив с трапезой, я направился к Астаю, что с семьей разместился в гостевом домике неподалеку от казарм. К слову, этот маленький домик был раза в три больше его прежнего жилья, и я очень надеялся, что им там понравится.

Старый пейрам осваивался на новом месте. А после моего освобождения из «крестов» навестил всего лишь раз. Поохал, сказал, что я слабак, неспособный держать удар, но искренне обрадовался, узнав о моем выздоровлении.

Когда я подходил к домику Астая, в небе тускло светила луна, и если бы не оранжевый огонек его трубки, я бы непременно врезался в грустного хакаса. А он определенно грустит.

— Как ты, друг мой? Все тебя устраивает?

Он тяжело вздохнул:

— Жене нравится тут, детишкам тоже.

— А тебе? — перенял у него трубку.

— Не мое это, Лев. Мне ближе деревня, нежели город, — и снова он тяжело вздохнул.

— Собирайся, Астай, съездим кое-куда.

Наблюдать кислое выражение лица старого пейрама было невыносимо. На ужине Залевская сообщила мне о выкупе лота — Суходольское уже можно было считать своим. Оставалось уладить вопросы с документацией, чем Катя активно и занималась.

— Я готов, хронум. На кого идем войной?

— Сегодня обойдемся без войны.

— Ты и без войны? Слабо верится, хронум. Я пока проверял бойцов на преданность тебе, выяснил много интересного. Как можно быть таким, Лев?

— Собирайся, Астай. По дороге мне все расскажешь.

Минут через десять мы мчались по трассе в направлении Суходольского. Астай был подобен Стивену, что также напросился с нами. Восторгался от быстрой езды, разве что не высовывал пасть в окно, как Стив.

— Нравится?

Сам я не мог скрыть улыбки, глядя на восторженного хакаса. От его сонливости и плохого настроения не осталось и следа. Такой Астай мне нравился больше.

— Очень! Быстрее, чем мой Малыш (так звали его рысака).

— За «Ферратум» я тебя не посажу, штучный экземпляр, но позже дам пару уроков вождения.

— Правда? — его глаза заблестели.

— Ну, да, — пожал я плечами. — Что тут такого? Рассказывай, старый, в чем твое недовольство.

— А-аа, — отмахнулся он рукой, — все, как я и думал. Ходишь по столице и убиваешь людей направо и налево. Не таким должен быть Воин Света.

— Только гадов, Астай. Хороших людей я не трогаю.

— Да знаю я. Твои так же думают.

— Кстати, забыл спросить, что это за проверку ты учинил моим людям?

— Егор попросил. Говорит, врагов у Ахматова много, проверь, мол, не затесались ли предатели в сквад.

— И что? Каков результат?

— Одиннадцать бойцов какого-то Всеволода Римского вызывали сомнения. Иными словами, работали только за деньги.

Я искренне удивился:

— И что тут такого? Разве не все работают за деньги?

Астай лениво мне улыбнулся:

— За идею, Лев, за сильного руководителя. Говорят разное. Что Ахматов сам подставляется под удар, но людей бережет. И вот за это тоже.

— Брехня.

— Пейраму лучше знать, так это или не так.

Спорить с ним не стал. От его слов на сердце стало легче. Ведь я не задумывался над тем, что думают обо мне мои люди. Мне казалось, я «купил» их верность, обеспечив семьям безопасность и хороший быт. Оказалось несколько прозаичней.