Надев скромное бежевое платье и причесавшись, она спустилась в гостиную и, к своему огорчению, увидела, что возле буфета с ликерами стоит Роджер. Сейчас ей совсем не хотелось ссориться с ним.

– Холли, вы очаровательны! – Он приветливо улыбнулся. – Что вам предложить? Вино? Бренди? Шампанское? Как прошел день? Полагаю, в делах.

Странно! Он ведет себя как ни в чем не бывало!

– Вино, спасибо. – Холли заставила себя улыбнуться. – Белое вино.

Подняв тост за вступающих в брак, Роджер взглянул на Холли:

– Простите меня за то, что произошло утром. Поверьте, я не хочу ссориться с вами. Нравлюсь я вам или нет, но нам лучше быть откровенными друг с другом. Удрученный событиями прошлой ночи, я проявил несдержанность. Вы очень хороши собой, и мне было бы лестно заслужить ваше расположение. Простите ли вы меня?

Холли кивнула, решив, что худой мир лучше доброй ссоры. Однако пусть Роджер не надеется, что прощение дает право сблизиться с ней.

– Дом великолепен, – заметила она, желая переключить его внимание. – Джарвис проделал огромную работу.

Роджер фальшиво засмеялся:

– За дом, о котором он мечтал! За отца! – Роджер поднял бокал.

– Почему он не построил такой дом для вашей матери? – спросила Холли.

– Они не ладили друг с другом. Если бы она не умерла, оба были бы несчастны. Не стоит говорить об этом. А вы виделись со своей черной подружкой? Ей лучше?

Холли сказала, что Салли спит и они увидятся после ужина. Он кивнул, и на лице его мелькнула чуть заметная улыбка. Отчего Роджер временами так странен?

Поужинав жарким из свинины с картофелем и выпив довольно много шампанского, Холли потянулась за лимонным пирогом и тут вспомнила о Салли.

– Завтра предстоит трудный день, поэтому я хочу проведать Салли сейчас.

– Чай подадут в десять утра, – напомнила Клаудия дочери, – в полдень мы обедаем с прихожанками, в четыре дня снова чай, ну а вечером торжественный ужин. Словом, отдохни хорошенько.

Выходя из гостиной, Холли услышала слова Джарвиса:

– На улице уже темно. Надеюсь, ты не позволишь ей идти одной. Проводи девушку, сынок.

Не обратив внимания на нерешительность Роджера, Холли твердо проговорила:

– Я знаю дорогу, поскольку выросла здесь. Не беспокойтесь, я возьму лампу и скоро вернусь.

Роджер поднялся.

– Буду рад составить вам компанию. – Он с сожалением посмотрел на свою тарелку.

– Оставайтесь. Не надо обращаться со мной как с ребенком.

Взяв на кухне лампу, девушка вышла во двор. «Ну почему, – раздраженно подумала она, направляясь к конюшне, – им не оставить меня в покое? Мне есть о чем поразмыслить вдали от посторонних взглядов».

Холли увидела свет в окнах второго этажа конюшни, но не заметила мужчину, который, скрываясь в темноте, следовал за ней. Внезапно он набросился на девушку, стиснул ей горло и поволок в конюшню.

– Лучше не сопротивляйся и не зли меня, не то убью.

Страх сковал Холли, но она узнала этот голос и попыталась вырваться.

– Убери руки! Черт, я прикончу тебя! – Он сильнее сдавил ее шею и не отпускал, пока она не перестала сопротивляться.

Негодяй швырнул девушку на пол в пустом стойле и дважды с силой ударил ее по лицу. Затем посыпались удары по голове, рукам, спине. Холли почувствовала на губах вкус крови. Острая боль пронзила ее тело. Она теряла сознание.

– Вот и пришло время научить тебя уму–разуму, сука! – рявкнул Алекс Уэлмен. Он возликовал, узнав о намерении Роджера Бонхэма наказать Холли. Ему давно хотелось расквитаться с ней, и сейчас Уэлмен наслаждался, истязая девушку. Потом он заберет свою долю золота и заживет, как богатый человек.

Уэлмен нагнулся над Холли и разорвал у нее на груди платье. Грубо проведя рукой по ее телу, он захохотал. Оцепеневшая девушка не могла ни двинуться, ни закричать.

– Черт, я не дам тебе потерять сознание! – Мерзавец обхватил руками ее грудь. Она застонала и вздрогнула от отвращения. Уэлмен удовлетворенно засмеялся. – Дрянь, ты должна чувствовать все, что я буду вытворять с тобой. И следующий раз, когда поднимешь на мужчину ружье, вспомни обо мне! – Он впился зубами в ее губы, и Холли снова застонала. Это раззадорило его. Бонхэм велел избить ее, но ни в коем случае не насиловать, и угрожал отрезать яйца тому, кто его ослушается. «Да плевать я на него хотел; – подумал Алекс Уэлмен. – Что он о себе возомнил? Пусть только дотронется до меня, и я убью его. Убью!»

Он задрал юбку Холли, раздвинул ей ноги и порвал нижнее белье. Пошлепав девушку по щекам и убедившись, что она в сознании, Уэлмен стянул с себя штаны.

– Слышишь, сука, лежи спокойно! – Он учащенно дышал. – Алекс Уэлмен знает, как доставить женщине удовольствие…

Прозвучал выстрел, и Алекс дернулся всем телом. Пуля угодила ему в спину. Агония длилась недолго, и он замертво рухнул на Холли.

Роджер бросился вперед, оттащил Алекса и опустился на колени перед девушкой. Сознание у нее помутилось.

– Все позади, Холли, – проговорил Роджер, стараясь, чтобы его голос звучал помягче. – Я с вами. Больше никто не причинит вам боль.

Послышался топот ног и ружейный выстрел. В проеме двери вырос Норман Грэди и громко крикнул:

– Что здесь происходит? Кто там? У меня ружье!

– Опусти его! – рявкнул Роджер, опасаясь, как бы этот придурок не подстрелил его. – Принеси лампу. Холли пытались изнасиловать. Я убил мерзавца.

– Господи! – простонал Норман, кинулся за лампой и тут же вернулся в конюшню. Посмотрев на убитого и окровавленное лицо Холли, ее разорванную одежду, он в ужасе отпрянул.

Роджер поправил юбку Холли, осторожно поднял ее на руки и понес в дом. Возле конюшни он увидел Джарвиса и Клаудию.

– На нее напали, – не останавливаясь, пробормотал он. – Мне пришлось убить негодяя. Даже не знаю, кто он и сильно ли пострадала девушка. Нужно послать за доктором.

Клаудия вскрикнула и упала на руки Джарвиса, но быстро овладела собой, ибо знала, что дочь нуждается в ней.

– Норман, скачи за доктором во весь опор, – распорядился Джарвис. – Бобо, отправляйся за судьей. Необходимо убедиться, что этот ублюдок мертв. Если нет, свяжите его и поставьте охрану. Следите, чтобы никто не унес тело.

Роджер опустил Холли на постель в ее спальне. Пока Клаудия с помощью Джарвиса обтирала дочь, он пытался определить, точно ли Уэлмен выполнил его приказ. К счастью, он не изнасиловал ее. Ушибы и раны скоро заживут, и все обойдется.

Роджер отвернулся, чтобы никто не видел его усмешки, которую ему никак не удавалось подавить. Все прошло весьма удачно.

– Мне надо выпить, – не оборачиваясь, проговорил он.