признании классовой борьбы и ведущей революционной роли рабочего класса. Переход от демократических выступлений по частным вопросам, носивших в значительной мере спонтанный характер, к последовательной революционной борьбе за свержение капитализма связан с качественным скачком, который не проходит безболезненно. Многие представители «нового левого» в силу уровня своего политического сознания, индивидуализма, неприятия дисциплины и организации не могут идти дальше требований реформ в рамках капиталистического общества, даже если их выступления проявляются в острых, боевых формах или приобретают ультрареволюционную окраску. Более того, ультрареволюционность присуща, как правило, колеблющимся, непоследовательным элементам, которые видят источник зла в системе, но еще не готовы встать на четкие революционные позиции борьбы за ее замену. Именно здесь проходит демаркационная линия между теми, кто придерживается революционных взглядов, и теми, кто стоит на реформистских, оппортунистических или ультралевых позициях.

Развитие «нового левого» в США подтвердило марксистско-ленинское положение о невозможности вести борьбу против капиталистической системы без организации более дисциплинированной, более сплоченной, чем подлежащая слому буржуазная государственная машина. Без сплоченной партии, идущей в авангарде массовой борьбы, невозможно выработать четкую революционную альтернативу. Неизбежно возникают бесплодные дискуссии, ведущие к расколам и размежеваниям. В частности, СДО захлебнулась в непрекращающихся дискуссиях по всем основным вопросам революционной и демократической борьбы. К их числу относились вопросы о том, кто является ведущей силой революционных преобразований: рабочий класс, негритянское движение или студенчество; соединять или не соединять антивоенное движение с борьбой против расизма, за повседневные социально-экономические требования трудящихся; просто поддерживать повседневные требования рабочих, чтобы добиться союза с ними, или пытаться увязывать этот союз с борьбой против расизма, за окончание войны и с другими вопросами политического характера; следует ли разворачивать массовую борьбу, стремиться к созданию массовой организации или, наоборот, сосредоточить внимание на разработке небольшой группой интеллектуалов революционной идеологии, которая позднее будет внесена в рабочее и демократическое движение; разворачивать борьбу на основе организаций или в форме движения; бороться только за уничтожение буржуазного государства или за замену его государством революционных рабочих и их союзников; добиваться свободы индивидуума или политической свободы для всего народа; уделять основное внимание политическому просвещению участников движения или выступлениям на улицах.

Не прекращались дискуссии по вопросам тактики борьбы. Фракционная деятельность вела к тому, что зачастую отдельные группировки в СДО в зависимости от своих политических убеждений отказывались принимать участие в мероприятиях, проводившихся по решению руководящих органов организации. Так во время демонстраций в Чикаго по случаю съезда Демократической партии в августе 1968 года фракция Прогрессивной рабочей партии в СДО заняла позицию посторонних наблюдателей, заявив, что она «слишком чиста с политической точки зрения для участия в борьбе». Она не только не приняла участия в подготовке и проведении демонстрации, но и пыталась сорвать ее, распространяя листовки, направленные против выступлений. Даже после событий в Чикаго члены этой партии пытались дискредитировать их участников.

К членам Прогрессивной рабочей партии применимы гневные слова В. И. Ленина в адрес российских оппортунистов, заявлявших после революции 1905 года о том, что не нужно было браться за оружие. В. И. Ленин подчеркивал, что революционер должен поднимать народ на политическую борьбу, используя для этого все возможности, и в первую очередь все массовые столкновения между передовыми элементами и автократией. Отношение же к лозунгам как к чему-то неизменному неизбежно ведет к революционной фразеологии.

Американские маоисты, оторванные от массового движения, погрязшие в косности и фразеологии, не пожелали считаться с этими истинами марксизма-ленинизма. Они мешали осуществлению таких начинаний СДО, как достижение союза студенческого и рабочего движения, объявляя руководящей силой этого союза учащуюся молодежь. В их интерпретации лозунг «Союз студентов и рабочих» не способствовал, таким образом, развитию и консолидации революционного и демократического движения, а скорее служил для механической подмены классовой борьбы именно в тот период, когда на ее позиции начала переходить передовая часть леворадикального американского студенчества.

Фракционная деятельность левых оппортунистов привела к расколу СДО. Несомненно, размежевание ослабило силу организуемых СДО конкретных выступлений. Но вместе с тем оно показало рост зрелости значительной части членов организации, которые все более решительно отвергали организационную аморфность и идеологическую всеядность, начинали искать пути революционного преобразования общества в теории научного социализма.

Раскол в СДО и некоторый спад размаха антивоенных и других политических выступлений студенчества после майских событий 1970 года ряд обозревателей поспешили истолковать как свертывание движения за окончание войны и ослабление и исчезновение «нового левого» вообще. Они заявляли также о том, что программа «вьетнамизации», усиленно рекламируемая буржуазной пропагандой, якобы «выпустила пар» из движения за прекращение агрессии. Предположения эти оказались построенными на песке. С началом нового учебного года вновь наблюдалось нарастание студенческих выступлений против войны, за свободу и равноправие негритянского населения, против реакции, за свои политические и экономические права. Значительные группы студенческой молодежи активно включились в возникшее в ходе майских выступлений 1970 года «Движение за новый конгресс», развернувшее агитационно-пропагандистскую деятельность в поддержку кандидатов, выступавших с антивоенных и демократических позиций. Различные студенческие организации, в том числе и Национальная студенческая ассоциация Соединенных Штатов (НСА), в которой после разоблачения и разрыва связей с ЦРУ все более видную роль начинают играть демократически настроенные элементы, развернули кампанию за установление точной даты полного вывода американских войск из Юго-Восточной Азии без каких-либо условий, а также за ратификацию «мирного договора, заключенного непосредственно между народами». Текст этого договора был выработан во время визита делегации НСА в Ханой, где американские студенты встретились с представителями Национального союза студентов ДРВ и Союза студентов за освобождение Южного Вьетнама.

В тексте договора подчеркивалось, что американский и вьетнамский народы не являются врагами. Война ведется от имени, но без согласия американцев. Она лишает Америку ее ресурсов, молодости, чести. Отвергая войну, молодые американцы отвергали также все формы дискриминации по цвету кожи, сословию, полу, национальному происхождению и этнической принадлежности, лежавших в основе военной политики Соединенных Штатов.

Делегация НСА посетила Ханой в декабре 1970 года, а уже 5–7 февраля 1971 года в Анн-Арбор (Мичиган) состоялась Национальная конференция молодежи и студентов в поддержку «мирного договора»… 2500 участников конференции, представлявшие около 500 высших учебных заведений, приняли решение развернуть кампанию по ратификации договора в форме сбора подписей под его текстом и дали клятву «предпринять все возможные действия для претворения в жизнь условий этого совместного договора и для того, чтобы заставить правительство Соединенных Штатов принять его». Здесь же было решено провести массовые демонстрации в Нью-Йорке начиная с 1 мая 1971 года.

Студенты сдержали свое слово, приняв самое активное участие в апрельско-майских антивоенных выступлениях 1971 года, которые развернулись в связи с вторжением американских войск в Лаос