Решение Ингер Юханна приняла быстро.

Заглушила мотор, вынула ключ из зажигания. От тишины Рагнхильд, как всегда, проснулась. И обрадовалась, когда мама извлекла ее из детского сиденья.

— Агни спала, — весело сообщила девчушка и без возражений позволила взять себя на руки.

Ингер Юханна быстро зашагала вдоль каменной ограды, вошла в калитку и направилась к подъезду. На ходу бросила взгляд на окна верхнего этажа. Шторы в гостиной полузадернуты. Свет погашен, что, впрочем, неудивительно — в середине-то дня. Тени могучих дубов резко вырисовывались на асфальте, а у самого дома ее на миг ослепил яркий солнечный блик в каком-то окне.

Лифтом она поднялась наверх и без колебаний позвонила.

После неимоверно долгого ожидания наконец послышался лязг замков. Дверь отворилась.

— Батюшки, неужто моя красоточка!

С Ингер Юханной служанка даже не поздоровалась. Решительно выхватила у нее Рагнхильд и посадила себе на бедро, что-то ласково приговаривая. Малышка немедля уцепилась за ее бусы — большие разноцветные деревянные шарики. Марри уковыляла на кухню и закрыла за собой дверь, так и не сказав ни слова Ингер Юханне.

В глубине просторного холла виднелась стеклянная стена. Из гостиной выехала женщина в инвалидном кресле — черный силуэт на фоне дневного света, льющегося в большие окна.

— Привет! — сказала Ингер Юханна.

— Привет! — отозвалась женщина в кресле и подъехала ближе.

— Можно побыть у тебя?

— Да. Входи.

— Я имею в виду… — начала Ингер Юханна. — Можно мне… можно нам с Рагнхильд… остаться здесь? На несколько дней?

Женщина подъехала еще ближе. Колеса кресла чуть поскрипывали, хотя, возможно, поскрипывали по паркету резиновые шины. Она тронула пальцами панель на стене — и с легким жужжанием на окнах опустились шторы. В передней воцарился уютный полумрак.

— Разумеется, можно. Входи. Закрой дверь.

— Всего на несколько дней.

— Мы всегда вам рады.

— Спасибо.

Горло перехватило, Ингер Юханна не пошевелилась. Женщина в кресле подъехала к ней вплотную, протянула руку.

— Полагаю, никто не умер, — спокойно сказала она. — Иначе бы ты вряд ли приехала.

— Никто не умер, — тихонько всхлипнула Ингер Юханна. — Все живы-здоровы.

— Сколько хочешь, столько и оставайся. А пока входи наконец и закрой дверь. Я вообще-то проголодалась и хотела закусить.

Ханна Вильхельмсен развернула кресло и не спеша покатила на кухню, где слышался смех Рагнхильд, звонкий и счастливый.

Уоррен Сиффорд скользнул взглядом по допотопному телевизору с комнатной антенной, по пробковой доске объявлений в треснувшей раме, по конторскому креслу, у которого отсутствовал один подлокотник. Потом украдкой потянул носом воздух. В мусорной корзине валялись три побуревших яблочных огрызка.

— Я немножко суеверен, — сказал Петер Салхус. — Всю жизнь, лет с двадцати, пожалуй, занимаюсь опасной работой. И всегда дела шли вполне успешно, без эксцессов. Вот и храню это кресло. А что до остального… — Он пожал плечами. — В июне все ведомство переезжает в новое помещение. Так что нет смысла тратить силы на этот кабинет. Садитесь.

Уоррен Сиффорд по-прежнему медлил, словно опасался испортить дорогой костюм. Посреди сиденья красовалось пятно. Он осторожно ощупал его, потом сел. Ингвар Стубё устроился поблизости, теребя в руках серебристую гильзу с сигарой.

— Так и не расстались с дурной привычкой, — улыбнулся Уоррен.

Ингвар покачал головой.

— Да в общем-то расстался. Одна на Рождество и парочка затяжек в день рождения. Вот и все. Впрочем, у каждого свои заморочки. А понюхать сигару пока что не возбраняется.

Он открыл гильзу, поднес сигару к носу. С внятным вздохом закрыл крышку и спрятал гильзу во внутренний карман.

— Эти свидетели, — обратился он к Петеру Салхусу, который, не спрашивая, наполнил три стакана минералкой. — Ты что-нибудь слышал о них от полиции?

Начальник Службы безопасности метнул на него взгляд, который он не сумел истолковать. Хотел предостеречь? Или ему показалось?

— Я вполне уверен, что мистер Сиффорд…

— Уоррен. Зовите меня Уоррен, прошу вас.

Сиффорд вытянул руку, словно протягивая Петеру Салхусу подарок. Начальник Службы безопасности сел. Нетронутые стаканы стояли на большом конторском столе. В наступившей тишине слышался только шорох лопающихся пузырьков углекислоты.

— Я рад, что вам предоставили связного, которого вы сами выбрали, — наконец сказал Петер Салхус. — Ингвар Стубё определенно вам поможет. Кроме того, должен сказать, я хорошо понимаю ваше… нетерпение по поводу расследования. Вам, безусловно, ясно, что проблема в том…

— Проблема в отсутствии результатов, — перебил Уоррен Сиффорд и поспешил улыбнуться. — К тому же мне кажется, расследование ведется без плана, абсолютно неорганизованно, а в довершение всего… — Улыбка исчезла. Он отодвинул кресло чуть назад, поправил узкие очки в тонкой оправе. — В довершение всего я чувствую враждебность полиции, и с этим мы примириться не можем.

Снова настала тишина. Петер Салхус взял со стола овальный полированный камень. Положил на ладонь, поглаживая большим пальцем гладкую поверхность. Ингвар кашлянул и выпрямился в кресле. Начальник Службы безопасности в упор посмотрел на американца.

— То, что вы сейчас находитесь в моем кабинете, — дружелюбно проговорил он, — доказывает, что мы делаем большой, очень большой шаг вам навстречу, стремимся помочь вам и вашим людям. Я вовсе не обязан разговаривать с вами, и дел у меня по горло. Но вы просили о встрече. И я решил удовлетворить вашу просьбу. Конечно, я мог бы прочесть вам crash course[24]о структуре норвежской полиции и следственной службы…

— Я не…

— Минуточку! — Петер Салхус возвысил голос ровно настолько, чтобы получить возможность продолжить: — И, пожалуй, это отнюдь бы не помешало. Но простоты ради и в надежде успокоить вас… — Он быстро взглянул на часы. Губы его чуть заметно шевелились, словно он что-то вычислял. — Прошло всего двадцать семь часов с тех пор, как обнаружилось, что президент исчезла, — сказал он, наклонясь над столом. — То есть сутки с небольшим. За эти сутки мы сформировали следственный коллектив, равного которому в нашей стране никогда не бывало. Ословская полиция задействовала все свои ресурсы. И даже более того.

Салхус засучил рукава рубашки и левой рукой обхватил указательный палец правой.

— Вы тесно сотрудничаете с нами… — он помахал сцепленными руками, словно сжимал в кулаке саму Службу безопасности полиции, — поскольку есть основания опасаться, что данное дело связано с нашей будничной работой и сферой ответственности. Кроме того, — он зажал в кулаке два пальца, — здесь плотно задействована уголовная полиция с ее особыми правомочиями и возможностями. В том числе техническими. Иными словами, все наши силы брошены на это дело. И замечу без ложной скромности, команда эта весьма и весьма знающая. Вдобавок правительство объявило полную кризисную готовность со всеми вытекающими отсюда последствиями, в частности и для других министерств и ведомств, не только для чисто полицейских. Далее, установлена постоянная связь на самом высоком уровне между нашим и вашим правительством. На самом высоком уровне.