— Мне надо идти, — сказала Джэнет, почему-то волнуясь.

Нил загородил ей дорогу, но это было лишнее: она все равно не могла сдвинуться с места. Он был так близко… Ей вдруг стало жарко, захотелось до него дотронуться, но она знала, что не может себе этого позволить. Взгляды их встретились. Его глаза были непроницаемы, лицо словно высечено из камня, но внезапно он поднял руку и погладил ее по щеке.

— Милорд?.. — прошептала Джэнет.

Но ее шепот подействовал на него как пощечина. Нил отшатнулся.

— Завтра я еще раз побеседую с вашим деверем и уеду, — сказал он своим холодным тоном, который она уже успела возненавидеть.

— Но ведь вы хотели поездить по Лохэну, увидеть побольше.

Что же это она делает? Она же практически предлагает ему остаться! Джэнет вдруг почувствовала, что, если он уедет, это будет большая потеря, чем даже смерть мужа. Она скорбела об Аласдэре так же, как печалилась бы о безвременной смерти любого человека, но вовсе не как о муже. Из-за этого она чувствовала себя очень виноватой, но правда есть правда.

— Я уже видел достаточно, и вы во мне уже не нуждаетесь. А у меня есть дела в Брэмуре. Я, как обещал, пришлю помощников.

— Я бы предпочла испробовать в этой роли Энгуса — будет лучше, если я найму кого-нибудь из местных. А вы сказали, что я сама буду принимать решения. Или вы снова мне… солгали?

Ему не надо было спрашивать, что она имеет в виду. Поэтому он только и сказал:

— Через две недели я снова приеду.

— Но мне бы не хотелось отрывать вас от ваших собственных дел.

— А Лохэн и есть теперь мое собственное дело. Но если я вам понадоблюсь раньше…

— Не понадобитесь!

Он просто платит по давнему счету. Или же… или же у него есть какой-то неблаговидный тайный замысел.

Джэнет ожидала, что после этих слов он сразу повернется и уйдет. Но Нил не ушел. И она ощущала его присутствие каждой клеточкой тела — гораздо сильнее, чем это бывало восемь лет назад. А главное, ей не хочется, чтобы он уезжал, и это самое худшее, что может быть.

— Спасибо вам за доброту к моим детям, — сказала Джэнет, невольно оттягивая момент прощания.

— Это было совсем не трудно, графиня.

— Им почти не приходилось видеть такого доброго отношения со стороны мужчин.

«И тебе тоже», — прочла она в его взгляде, и это уязвило Джэнет. Жалости ей не нужно.

Нил опять коснулся пальцами ее щеки и отвел в сторону локон, выбившийся из косы. А потом наклонился и слегка прикоснулся губами к ее губам. Джэнет показалось, что ее пронзила молния. И бессознательно она вернула ему поцелуй, а ее руки обвились вокруг его шеи.

Она хотела его! «Нет, просто мое тело тоскует по нежности, которой никогда не знало. Это — одиночество. Или то и другое вместе», — твердила себе Джэнет, но еще никогда она не чувствовала такой жажды жизни и ласки. Его поцелуй стал требовательнее, и все же был так нежен… Чего никогда нельзя было сказать о ласках Аласдэра. Да и не ласкал он ее, а просто брал. Он никогда не ждал, не соблазнял, не готовил ее к любви.

А поцелуи Нила становились все безумнее, они зажгли ответный огонь во всем ее теле, и она уже ни о чем не думала — ни о его предательстве, ни о своих горестях — и ничего не боялась.

Нил провел руками по ее спине, и все ее тело налилось ожиданием, которое все росло и становилось все невыносимее. Джэнет хотела бы вздохнуть поглубже, внять умолкающему голосу рассудка, но губы Нила, казалось, обжигали, а ее собственные губы стали безудержными и жадными, а тело безвольным, гибким и всему подвластным.

Господи, ведь ее муж умер только месяц назад! И она так радовалась, что теперь никто не будет владеть ее телом, словно это вражеская территория, которую надо подмять под себя, сокрушить, уничтожить.

Но сейчас все было иначе. Ей хотелось прильнуть к телу этого мужчины, изо всех сил прижать его к себе и никогда не отпускать.

Вскрикнув, Джэнет заставила себя оторваться от Брэмура и стояла, глядя на него, дрожа всем телом и сгорая от желания, хотя чувствовала себя при этом безмозглой куклой, марионеткой, идущей на поводу чужой воли. Он тоже отступил на шаг и устремил на нее свой непроницаемый взгляд.

— Приношу свои извинения, миледи. Я не хотел, чтобы это случилось.

Тогда почему так случилось, если никто из них этого не желал? Пресвятая Матерь Божия, только бы ей сейчас не заплакать!

С минуту Брэмур стоял молча, глядя на нее, и Джэнет почудилось, что она слышит, как громко бьется его сердце. Ей хотелось бы прочесть в его взгляде, что он сейчас чувствует, но это было невозможно. Да и что, собственно, произошло? Просто мелкий эпизод. Он похитил поцелуй с уст истосковавшейся по мужской ласке вдовы. Он доказал самому себе свою неотразимость и потерял к ней всякий интерес. Сердце сжалось от боли. Джэнет гордо выпрямилась и подняла голову…

— Мне надо пройтись, — сказал Брэмур.

Ее на прогулку не пригласили. Да она и не хотела, чтобы он сейчас позвал ее с собой. И хорошо, что он уезжает, пока она не натворила глупостей!

Джэнет повернулась, чтобы открыть дверь, и Нил сказал ей вслед:

— Так не забудьте. Если вам что-нибудь понадобится…

Скорее в аду станет прохладно, чем она его опять позовет!

Ничего не ответив, Джэнет юркнула в дверь, закрыла ее за собой и привалилась к ней спиной. Ну почему она не может совладать с собой в его присутствии? Почему, увидев его, теряет рассудок? И почему лучшие воспоминания вытесняют из памяти дурные? Хотя он ведь только что, по сути, заявил, что просто платит старые долги и никакого интереса не питает к ней. Не исключено, что он приехал в Лохэн, чтобы убедиться в незавидности здешних угодий, и вот теперь бежит отсюда. Вряд ли когда-нибудь еще она услышит о нем.

«Ну и хорошо, ты удачно отделалась», — сказала себе Джэнет и стала подниматься по лестнице. Она все твердила, что это «хорошо», а слезы, больше не сдерживаемые усилием воли, текли по щекам.

Внезапно раздался выстрел. Затем другой. Воздушная волна сбросила Нила с лошади, он отлетел на несколько шагов и стукнулся головой о скалу. Потом он увидел кровь на брюках — она текла струйкой из ноги — и лишь через несколько секунд почувствовал острую боль.

Нил с трудом вжался в землю и лежал совершенно неподвижно. Не дай бог стрелявший подойдет, чтобы убедиться, достиг ли он цели. А может, убийца решит, что незачем беспокоиться, так как по этой заброшенной дороге никто никогда не ездит и помощь не придет? Нил взмолился, чтобы нападавший выбрал этот вариант.

Горная Шотландия кишела бандитами. Здесь бродили небольшими отрядами якобиты, уцелевшие в битве при Куллодене и не сумевшие покинуть страну даже спустя полтора года после сражения. Для того чтобы добраться до Франции, им нужны были деньги.