Отшвырнув стакан, Джон выбежал из кабинета.

Кэссиди снова смотрела в окно такси: те же самые заповедно-пасторальные картинки, те же столбики, заборы, ухоженная зелень. Отвратительно и гадко от всего. И злость, много злости. И что-то там сломалось. Непонятно что, непонятно где, но сломалось.

В чем же дело? Я что, уже не так привлекательна? Не произвожу впечатления на мужчин?

Кэссиди понаблюдала за водителем. Он украдкой бросал на нее восхищенные взгляды.

– Будьте так любезны, следите за дорогой!

Ее властный голос подействовал на мужчину, как холодный душ. Он уставился вперед, и его лицо стало непроницаемым.

Как же такое могло случиться? Как белую королеву могли променять на обычную, да нет, еще и бракованную пешку?

Пешка, конечно, иногда может тоже стать королевской. Но не такая же! Жалкое создание… Как она добилась того, что Катлер женится на ней? Случайная беременность? Да нет же, слишком мало времени. И видно, что она его очаровала… Черт. Черт, черт!

Кэссиди смотрела в окно невидящим взглядом. Как ни старалась, она не могла устроиться удобно на этом сиденье…

Какие еще варианты? Они что, любят друг друга?

Циничная усмешка исказила ее лицо. Она вытащила сигарету, прикурила и глубоко затянулась.

Ага, любовь с первого взгляда. Поженились. Нарожали кучу детей и были всю жизнь счастливы. Такие банально-невозможные истории не штампует в последнее время даже Голливуд.

И вдруг Кэссиди стало страшно. Захотелось стать совсем маленькой, чтобы ей было лет одиннадцать, и рядом были всемогущий папа и любящая мама. И чтобы исчезло гадкое чувство того, что скоро красота увянет, а мужчину она себе так и не сможет найти, потому что все они с удовольствием спят с ней и готовы давать ей деньги и делать подарки, но вот жениться…

Кэссиди вспомнился ее любимый фильм «Римские каникулы» о принцессе и обычном репортере… О настоящей любви.

А ведь когда-то Кэссиди свято верила, что существует нечто большее, чем просто привязанность, увлечение. Кажется, это было слишком давно, еще до колледжа. И она ждала своего прекрасного принца… А потом Кэссиди слишком рано заметили мальчики. Точнее не ее, а красивое лицо и тело.

Мужское внимание балует. И портит девушку. И жизнь ей тоже может испортить.

В колледже у Кэссиди не было отбою от «прекрасных принцев». Все звали ее на вечеринки, предлагали покатать на машинах. Иногда ей казалось: вот он, тот, кто навсегда займет место в ее сердце. Но потом – дешевый секс и отвратительное чувство ненужности. В общем, скоро она перестала ждать любви. Собственно говоря, у Кэссиди ее никогда и не было. Потому сейчас и было так больно и горько. То, что происходило между Катлером и Викторией, по всем признакам походило именно на то, о чем Кэссиди мечтала в юности, чего до сих пор жаждала та светлая и чистая часть ее души, в которой еще жива была маленькая девочка, маленькая принцесса.

От осознания того, что в ее жизни это невозможно, что этому чувству не было и нет места, хотелось кусаться или плакать навзрыд.

Но… А тогда, с Льюисом…

Ведь что-то подобное когда-то коснулось ее, было, нет, могло быть! Льюис был художником, совсем молодой парень, кудрявый, зеленоглазый…

Как он смотрел на меня, как красиво ухаживал… Не пытался затащить в постель. Было смешно и приятно.

Но это был всего лишь нищий художник. У него не было денег, и Кэссиди считала его слабаком. Она посмеялась над ним в конце… Да, рассказывала подруге, и они вместе смеялись, потому что он делал то, чего не делали другие мужчины, и не делал того, что делали они: он не стремился переспать с ней, просто рисовал, смотрел с каким-то диким обожанием в глазах и придумывал все новые и новые сравнения для выражения своих чувств.

Боже мой, эти его слова…

Кэссиди не могла их вспомнить! Как ни старалась – не могла, и от этого одного можно было бы завыть.

Выходит, нужно было остаться с Льюисом? Да, он не от мира сего и, наверное, не смог бы зарабатывать деньги. Но моего упорства хватило бы на двоих. Да и отец помог бы на первых порах деньгами.

Ведь Льюис талантлив. Если бы мы не расстались тогда! Отец умел делать деньги, пусть не такие фантастические, как Катлер, но все равно… Я могла бы сделать Льюису карьеру, он был бы уже знаменит. Или не был бы никогда. Но это не важно. Он был бы навсегда со мной, душой и телом, мыслями и взглядами!

Это невозможно!

Или возможно? Вдруг это все-таки есть? Как у Катлера с Викторией… Ведь они же нашли друг друга! Случайно, ни о чем таком не думая – просто нашли, и все.

И плевать Катлеру, что о нем подумают, он выглядит счастливым…

Да черт бы их всех побрал! Мне-то что теперь делать?

Раньше нужно было думать! Семь лет назад…

Думать о том, что можно остаться с человеком, который будет ее любить, а не просто хотеть, не говорить о любви пустые слова, не манипулировать ею… Будет смотреть, восхищаясь каждую секунду. И говорить слова, от которых хочется плакать и смеяться. И рисовать свою возлюбленную, свою единственную – все равно где, хоть бы и на старенькой кухне. И вдруг будет в жизни всего только один человек, с которым можно проговорить ночь напролет, не захотев спать и не устав от его общества…

Один романтик сказал как-то Кэссиди, что, если тебя полюбили по-настоящему – сильно, бездумно, безвозмездно, – устоять невозможно. Когда кто-то испытывает такое чувство, второму остается только покориться.

Кажется, над тем мудрым человеком она тоже посмеялась.

Катлер ведь помчался к ней… За мной никто никогда так не побежит. Так и останусь навсегда стервозной красоткой, с которой хорошо и престижно проводить время.

Нет, тут одна ошибка. Не навсегда. Скоро я постарею. Черт, да я уже старею. А вокруг столько молодых и амбициозных девушек. И кому я буду нужна? Что же стану делать дальше?

Картина пустоты и одиночества приблизилась к Кэссиди с пугающей неотвратимостью. Обычно она старалась гнать от себя эти мысли и мысли о том, что произойдет, когда она перестанет быть объектом сексуального влечения мужчин. Ведь секс сам по себе ее не очень-то интересовал. Так иногда бывает с очень красивыми женщинами, особенно – когда они превращают интимные отношения в средство манипуляции. Вопрос остался открытым. Хотя нет. Просто ответ оказался слишком очевидным.

Лицо Кэссиди не выражало сейчас никаких чувств – красивая мраморная маска. Руки спокойно лежат на коленях. Но в душе у нее разыгралась буря.

Кукла дергалась, запутавшись в собственных нитях. Она пыталась их порвать. Жить в них дальше казалось невозможно и больно.

Мне нужно его найти, найти моего Льюиса! Наплевать на все и начать новою жизнь. Любить его – и черт с ними, с деньгами. Жить для себя, нежась в немом обожании его ласковых взглядов, дарить ему в ответ то же и отдавать каждый дюйм своего пока еще красивого тела, чтобы он написал с него десятки холстов. Защищать и вдохновлять его…