Видимо, правда — раньше трава была зеленее, а небо — голубее.

Все проходит…

В этой жизни доброжелатели всегда найдутся. В самый неподходящий момент возникает человек, считающий, что именно ему известны правила поведения, и постоянно вмешивается, чтобы все было «как надо».

Серега Леший гнал по Третьему кольцу, не разбирая дороги. Он не был дорожным хулиганом, просто сегодня злился, как никогда, к тому же было темно, как известно где и у кого, а мокрый снег залеплял стекло. Мелькающие перед глазами «дворники», работая на износ, все равно не успевали его счищать, да и разметку черта с два разберешь. Леший спешил, вдавливал в пол чувствительную педальку газа, и благодарный двигатель, привыкший к московским пробкам и работающий в рваном режиме «дыр-пыр», радовался, что, наконец, вспомнили о его трех литрах и шести цилиндрах, и разгонял тяжелое авто как ракету. «Сейчас какой-нибудь дедушка на «копейке» поднимется с набережной, — подумал Сергей, — не поглядит налево, и мы с ним, уже на одной скорости, отправимся — я под землю, а он на небо. Надо придержать лошадей».

Двести сорок две лошадиные силы послушно замедлили бег.

«Сука, сука, тридцать три раза сука!..» — иногда рычал Серега и бил ладонью о руль. Суку, то есть девушку, звали Диана. Они встречались четыре месяца, и все это время голова Сереги шла кругом — красота Дианы, ум, отзывчивость, внимание к его проблемам, а особенно сиськи сводили его с ума. О, сиськи! О, ну эти сиськи! За свои двадцать восемь лет он впервые встретил такие грудь, попу, ноги и все остальное. Серегу Алешина, которого за фамилию, но также за крутой нрав и взрывной характер друзья прозвали Лешим, Диана в пику им называла Лешиком, но чаще — котенком. Да, такой своеобразный котенок с немигающим стальным взглядом, квадратной челюстью, стриженный наголо и состоящий из восьмидесяти двух килограммов сплошных мускулов. Правда, при ней это чудище лесное, болотное превращалось в мягкое, пушистое создание и стелилось ковриком, чтобы ей было удобно ступать изящными ножками.

Сегодня об этот коврик вытерли сапоги. Где-то на улице ноги, обутые в сапожки, вступили в собачье дерьмо. Это был большой пес, не иначе водолаз, дерьма оказалось много, и все оно теперь осталось на коврике.

Леший вынужденно притормозил — менты в антидождевых плащиках «семафорили» подручными средствами. Двое у заграждения справа доездились — у одного вздыбился гармошкой капот, а фары, не говоря о бампере, просто отсутствовали, у второго лопнули стойки, и одна дверца валялась на мокром асфальте. Вокруг были разбросаны мелкие обломки. «Бедные ребята… А ты-то сам куда летишь, дурак? Спокойнее, спокойнее, успеем, обязательно успеем…» — сказал Серега самому себе.

Уже недели две, а то и три они с Дианой стали гораздо меньше времени проводить вместе. То, что раньше общению не мешало — учеба в университете и встречи с мамой и подругами, — вдруг приобрело та-а-акую значимость… У него вот тоже работы — выше крыши, но он везде успевает…

А сейчас все и выяснилось… Позвонил некий «друг», доброжелатель, так сказать, и спросил:

— Ты что, слепой, совсем ничего не видишь?

Блин, как же это произошло? Нет, ну почему сама не позвонила — прийти лично, конечно, побоялась бы. Сказала бы — так и так, ты мне не подходишь, у меня другой… Разве стал бы он ее выслеживать, искать встречи, объясняться? Ну уж нет, не такой он человек. Да, было бы больно, но он сохранил эту боль в себе, а ей бы сказал: «Пошла ты туда-то…» и вычеркнул из жизни. А что сейчас? Позвонил дебил, сказал:

— Я в клубе «N», тут твоя Дианка с девками…

Да знаем, знаем, Светка и Дашка, однокурсницы, лучшие подруги, шлюшки завистливые!

— …и тремя пацанами зажигают. Я тебе скажу, упакованы пацаны по полной, зашибись упакованы. Реально с нереальными бабками! Пьют че-то непонятное, ну, крутые, короче… И Дианка с одним из них так зажимается, ну, в открытую, типа, это любовь у них, трандец-мандец, нешутейная. Я так смотрю — ща под стол ему минет полезет делать. Ты не ори, бля буду, минет. Ну я те друг, я честно все говорю. Ну я в непонятках, а моя мне — да они тут постоянно ошиваются, ты че? Я — а почему молчала?! А она — я в чужую жизнь никогда не лезу, хуже нет, как языки попусту чесать. Я — бля, какой нам Леший чужой, ты че? Ну и выбежал те в коридор звонить…

Серега тут и вылетел из квартиры в чем был — футболке да джинсах, куртку только накинул. Теперь, наверное, в клубе хренов фэйс-контроль не пройдешь… Леший знал клуб «N», был там пару раз, но не любил его — чересчур помпезный. Не то чтобы денег жалко, но там такая публика собиралась… У него самого с ребятами имелся автосервис. Не крутой, не в системе, но был круг постоянных клиентов, ездящих на иномарках, которые вроде еще ничего, но в фирменные сервисы отправлять их действительно дорого. Плюс вкалывали они с утра до вечера — так что бедным он не был, но так швыряться деньгами, как тамошние посетители!..

«Лишь бы людей было немного, — думал Серега, — тогда этот фэйс-контроль владельцам по фигу — прибыль прежде имиджа». А зачем и куда он так летит по мокрой дороге? Не проще было бы просто выставить Дианкины вещи на лестничную площадку, да и дело с концом? Но этот минет, блин… Типа товарищу с пьяных глаз, конечно, могло привидеться и то, чего нет, но минет — это же ее любимая фенька. Секс в неожиданных местах и в ночных заведениях. Она таким образом его пару раз одаривала как высшим проявлением своей любви, как полным подчинением ему. И что, сейчас она это делает другому? «Нет, милые, я вам такого подарка не дам…»

Чтобы не терять времени, Сергей аккуратно парковаться не стал — бросил машину у дороги метрах в ста от клуба, кинулся к входу. Внутрь попал без проблем. Быстро отправил куртку в гардероб и чуть ли не бегом метнулся в зал. Свою благоверную увидел сразу. Веселая компания расположилась за одним из лучших столиков клуба. В центре, что твои жених с невестой, сидела парочка — его любимая и какой-то супермачо — смазливый брюнет с длинными жесткими волосами, узкими бакенбардами и густым пушком на подбородке. У Дианы были открыты плечи, ее роскошная грудь чуть ли не вываливалась из красного корсета. Она хохотала, потому что спутник, повернувшийся к ней, шептал ей какую-то хрень на ухо. Стол накрывала длинная, плотная черная скатерть, но не нужно было быть Штирлицем, чтобы по позам догадаться, что его рука щупает сквозь тонкие чулки ее плотную ляжку, а может быть, и лезет под трусики. Слева от Дианы ее подруга Светка взасос целовалась с каким-то кабаном — то ли протеиновым качком, то ли всамделишным подарком природы. Тот мял ее левую грудь. С другого края стола худощавый, на вид младше остальных, юноша величаво обнимал Дашку за плечи и посматривал по сторонам. Стол ломился от напитков, преимущественно шампанского, фруктов и ягод.

Существует ряд штампов для описания психологического состояния человека. Пожалуйста, вот один из них: «Глаза налились у него кровью, как у быка». Твердым шагом Серега направился к столику. В голове крутились мутные фразы с многочисленным повтором основных терминов: «шлюхи» и почему-то «пидорасы», но когда он остановился в полуметре от них, сказал буквально следующее: