Шесть икон в третьем ряду иконостаса созданы Андреем Рублевым: Преображение, Вход Господень в Иерусалим, Сретение, Рождество Христово, Крещение и Благовещение. Это так называемые «праздничные» иконы, посвященные не святым, а наиболее почитаемым в Православии праздникам.

Сохраняются в иконостасе и другие иконы, выполненные различными мастерами XIV–XVII в. Некоторые из них считались утраченными, но в процессе реставрации были обнаружены под скрывавшими их пластами масляной краски, которой делались позднейшие «поправки».

Впечатляет и сам иконостас, выполненный из бронзы в технике чеканки и покрытый густой позолотой, поражают воображение его Царские врата из чеканного серебра. Но вся эта поистине византийская роскошь, к сожалению, лишь передает общее впечатление о красоте и богатстве, которыми всегда отличались интерьеры Благовещенского собора — оклад иконостаса был выполнен в XIX в. Он лишь напоминает нам о тех временах, когда «мастер Феодосий Денисьев подписывал золотом» интерьер Благовещенского собора (запись 1508 г.).

Зато живопись на вертикальных колоннообразных выступах стен — пилястрах — несомненно относится к Средним векам. Тут помещены изображения московских князей, правда, не имеющие портретного сходства, с чисто символическим значением. Здесь же — портреты Аристотеля, Платона и даже Вергилия и Гомера, которого хорошо знали в средневековой Руси под именем Омира.

Мы выходим из Благовещенского собора. Нас ждет знакомство со следующим кремлевским собором — Архангельским. Направляясь к нему, проходим мимо того места, на котором стояло, но не сохранилось до наших дней здание великокняжеского Казенного двора, построенное Марко Руффо в 1485 г. Именно в подвалах Казенного двора, согласно ряду источников, среди других сокровищ Иван Грозный надежно хранил свою драгоценную библиотеку, и именно здесь спасал ее остатки патриарх Филарет.

Поместившийся напротив Благовещенского, Архангельский собор как бы замыкает архитектурный ансамбль Боровицкого холма. Его южный фасад выходит в сторону Москвы-реки, а северный и западный — на Соборную площадь.

Некогда на его месте стоял Архангельский собор, выстроенный еще по повелению Ивана Калиты в 1333 г. Тот, древний, храм был заложен на Боровицком, холме в знак благодарности Богу за прекращение поразившего в 1333 г. Москву голода. После постройки в нем разместилась царская усыпальница. Но этот собор был относительно невелик, и в начале XVI в. его было решено разобрать, чтобы выстроить новый, более просторный храм.

Строительство был поручено итальянцу Алевизу Новому. Его творение поражало современников куда сильней, чем созданное Фиораванти. Если Фиораванти, проектируя Успенский собор, соединил в его архитектуре черты национального русского стиля и итальянских традиций, то при взгляде на Архангельский собор, возведенный Алевизом, искушенные в православном зодчестве современники поражались экзотичному для Руси архитектурному решению. Дадим слово В. А. Никольскому, проанализировавшему причины такого эффекта: «Схема храма обычна. — куб, увенчанный пятью главами, но архитектурная обработка полна таких деталей, о которых и не мечтал Фиораванте. Алевиз строил собор, как палаццо; стоит прикрыть от глаз его кокошники-закомары и главы, как предстанет итальянский дворец с типичными порталами входов, пилястрами, арочною обработкой нижнего этажа, далеко выступающим карнизом. Этим карнизом итальянец как бы отрезал от тела храма его закомары, обращая в чисто декоративный мотив одну из существенных форм византийского храмового типа: закомара стала кокошником, утратила значение видимого снаружи знака внутреннего свода здания».

Закомары Архангельского собора украшены белокаменной резьбой, напоминающей своим рисунком диковинные морские раковины. Это — еще одна примета итальянского зодчества эпохи Возрождения.

В конце XVI — начале XVII а к восточной стене Архангельского собора были пристроены два небольших одноглавых храма: во имя св. Иоанна Предтечи и св. Уара. Впоследствии они были обращены в приделы собора.

Завершая осмотр Архангельского собора снаружи, стоит обратить внимание и на примыкающее к нему с юго-западной стороны небольшое каменное строение, так называемую «палатку». Палатка была возведена в 1862 г., но нам с вами она интересна тем, что прежде на этом месте стояла «судная изба Архангельских вотчин». Дело в том, что великие князья (а позже цари) жертвовали Архангельскому собору деньги и ценности — так называемые «вклады». Но, кроме этого, собору дарились и земли, и целые деревни крестьян Всего Архангельский собор (в качестве юридического лица) владел 18 000 крепостных. На память от «судной избы», в которой судили и наказывали крестьян, не уплативших подать, современным исследователям остались прекрасно сохранившиеся подвалы.

А теперь осмотрим Архангельский собор изнутри. Внутри собора размещаются шесть мощных колонн-столбов, поддерживающих свод. Вскоре после постройки интерьер собора украсили росписи, выполненные мастерами школы Дионисия — знаменитого живописца конца XV в., работавшего в основном для кремлевских храмов. Но в 1652 г. штукатурка, на которую они были нанесены, обветшала, и росписи счистили вместе с ней. К счастью, в 1955 г. во время реставрационных работ при расчистке стен были найдены фрагменты фресок XV в.

Те росписи, которые сменили их, выполнялись целой группой мастеров-живописцев со всех концов страны, приглашенных для «государева дела», как записано об этом в документах той эпохи. Известный художник своего времени, Симон Ушаков, отбирал лучших, и они съезжались в Москву из Владимира, Вологды, Костромы, Великого Новгорода, Великого Устюга, Ярославля… Все они принадлежали к различным художественным школам, каждая из которых имела свои богатые традиции. Однако для того, чтобы росписи Архангельского собора выполнялись в едином стиле, работу приезжих мастеров координировали придворные иконописцы Степан Рязанец, Федор Зубов, Федор Козлов, Иван Филатьев, Яков Казанец. И это сотрудничество принесло прекрасные плоды. Стенопись Архангельского собора не просто выдержана в единой манере, не просто сохраняет единую колористику, она необыкновенно красива, даже на сегодняшний вкус, несмотря на то, что выполнена в характерной для русской изобразительной традиции XVII а несколько условной манере. Художники не стремились сделать изображения реалистичными, они следовали установленным образцам — канонам. Однако, создавая на стенах собора многокрасочные композиции, вложили в работу столько любви и мастерства, что созданные ими изображения, кажется, вот-вот оживут и задвигаются.

Мы видим традиционные для церковной живописи сюжеты, иллюстрирующие библейские сцены, а рядом — исторические и батальные сцены, повествующие о реальных событиях. Есть и изображения, рассказывающие о быте того времени, и растительные орнаменты.

Особый интерес представляют условные портреты св. благоверного князя Александра Невского, его сына Даниила Александровича, Ивана Калиты и Дмитрия Донского. Несмотря на незначительное портретное сходство, они имеют важное историческое значение, наглядно показывая, кто из политиков прошлого пользовался у современников наибольшим авторитетом — князья, способствовавшие прекращению феодальных усобиц, оберегавшие Русь от захватчиков.