— Я принес вам немного поесть — сказал Джаррет, поднимая перед собой поднос. — Прежде чем уйти в каретный сарай, миссис Каванаг еще раз разогрела вам обед. Она сказала, что вы еще не обедали. — На самом деле ему сказали, что Ренни весь день ничего не ела. Проклятое ирландское упрямство, вот что это такое! Она собираете» уморить себя голодом. — Это так? — спросил Джаррет.

Ренни ничего не ответила.

— Куда мне это поставить?

Она не отреагировала на его присутствие, не удостоив даже взглядом.

Джаррет подошел и поставил поднос рядом с Ренни. На ее обнаженных белых плечах играли отсветы пламени, лаская кожу, пальцы продолжали вяло перебирать волосы. Белая нижняя юбка открывала голые ступни и лодыжки. Халат сиротливо висел на спинке кресла. Джаррет подобрал его и набросил на плечи хозяйки. Ренни не пошевельнулась, чтобы поправить халат, и даже когда рукав его попал в огонь, она не двинулась с места.

Джаррет поспешно выхватил вещь из пламени, отнес в ванную и опустил в холодную воду. Затем повесил для просушки на спинку стула.

— Ваше бессмысленное поведение не вызывает никакой симпатии, — сказал Салливан, садясь в кресло. Он вытянул ноги к огню и скрестил руки на груди. Было приятно чувствовать тепло. В ночном воздухе, который уже заполнил комнату, ощущалась сырость. — Своими фокусами вы можете дурачить миссис Каванаг, но на меня они не производят впечатления.

— Думайте, что хотите, мистер Салливан. Вы всегда так поступаете.

Вторая фраза в отличие от первой его приободрила. Тусклая монотонность в голосе Ренни вызывала беспокойство, но эта легкая насмешка говорила, что какие-то признаки жизни она еще подает.

— Я собирался послать сегодня за доктором Тернером, — сказал Джаррет. — Но час с небольшим назад его жена снова пришла сюда. Доктор навестит вас завтра, если я сочту это необходимым. Я сказал, что дам ей знать.

Руки Ренни застыли.

Есть новости об Этане? О Майкл?

— Ваша сестра вчера вечером была больна, но сейчас полностью выздоровела. У нее как будто было то же самое, что у Этана.

Джаррет откинулся на спинку стула, рассматривая серию фотографий над камином. Большинство из них представляли официальные снимки всей семьи, включая Джея Мака. На некоторых была изображена Ренни с сестрами, на некоторых — Ренни вместе с Майкл. Недавно сделанные снимки были особенно хорошего качества. Только на одной фотографии Ренни была снята отдельно. По контрасту с торжественным выражением лица ее глаза сияли.

Джаррет показал рукой на этот снимок.

— Вы здесь изображены во время какого-то торжественного события?

Ренни посмотрела в ту сторону, куда он указывал.

— Моя помолвка с Холлисом. Это снимала Дженни Маршалл.

— Жена Логана? Я думал, ее зовут Кейти.

— Его невестка. Жена Кристиана.

— Кристиана Маршалла? Живописца?

— Думаю, он предпочитает, чтобы его называли художником, — сухо сказала Ренни, — но да, это тот самый.

— Он тоже ваш сосед? — Джаррет подумал, что мог бы обойти сотню квадратных миль к западу от Миссисипи, но не встретить ни одного человека с родословной. Они все отираются здесь, на Манхэттене. Да, действительно, он и Ренни пришли из разных миров.

— Так что, в следующую ночь пойдем к нему на двор?

Ренни слегка склонила голову набок и стала осторожно протирать полотенцем мокрые концы волос.

— Я не собираюсь больше обсуждать с вами эту тему.

Джаррет понял, что переиграл. Он решил больше ее не мучить.

— Этан был отравлен, — сказал Джаррет. — Возможно, это предназначалось Майкл — тут ничего в точности сказать нельзя. Ей стало плохо от чая. Она его выпила совсем немного, а потом пожаловалась доктору Тернеру, что очень хочет курить. Тут-то он и догадался.

От того, что он не договаривает, не излагает сразу суть дела, Ренни пришла в возбуждение. Ее густые брови сошлись.

— Догадался о чем?

— Ядом был никотин, в таких дозах, что у Этана начались колики и рвота. Майкл тоже его приняла вместе с чаем и почувствовала себя плохо, но без особых последствий, не считая желания курить.

— Вот оно как, — сказала Ренни. — Теперь скажите мне, кто это сделал.

— Пожалуй, мы слишком зациклились на Хьюстоне и перестали думать о Детре. Годами ходили слухи, что она отравила своего первого мужа. У ее отца была аптека в Сент-Луисе. Так что она выросла среди порошков и ядов.

— Значит, ее поймали? Опасность миновала? Он покачал головой.

— Нет. Пока не выяснилось ничего определенного. Вероятно, она работает в отеле, иначе непонятно, как она могла добавить яд в пищу. Доктор и миссис Тернер отправляются завтра обедать в отель, святого Марка. Если Ди там, они смогут опознать ее по описанию.

— И тогда ее арестуют.

— Нет. Только опознают. Если мы слишком рано от кроем карты, то упустим Хьюстона. Она может привести нас к нему, но только если не будет знать, что мы следим. Добровольно она никогда его не выдаст.

— Как она выследила Майкл?

— По газете. Кто-то дал ее адрес в гостинице до того, как поступило противоположное распоряжение.

Ренни поднялась на ноги. Внезапно она пожалела о том, что не надела халат. Подняв лежавший в ногах кровати плед, Ренни набросила его на плечи.

— Тогда вам нужно идти, — сказала она. — Здесь теперь не опасно. В конце концов Хьюстон и Келли нашли то, что искали.

— Может быть, и нашли, но я не уверен, что вы не встанете у них на пути. Как, кстати, и ваша сестра. Она даже сомневалась, стоит ли сообщать вам все это.

— Я вам не верю. Майкл не могла хотеть, чтобы от меня это скрывали.

Джаррет вздохнул:

— Ваша сестра гораздо лучше понимает грозящую опасность, чем вы. Она провела несколько недель в плену у Хьюстона и Ди. Однажды они уже пытались убить ее, и Этана и это им почти удалось. Никто не может предсказать, чем все кончится. Детру пока точно не опознали, а Хьюстона еще предстоит найти. Боюсь, в отношении вас практически ничего не изменится, разве что вы здесь приберете и наденете на себя какую-то одежду, а то вы выглядите, как двухдолларовая шлюха.

Он встал, окинул взглядом спальню и с отвращением покачал головой.

— Это просто свинарник, Ренни.

На этот раз она не стала пытаться сжечь его взглядом. Вместо этого Ренни заплакала. Она отвернулась и стала рассматривать двойные французские двери, как поступала в последнее время уже много раз. Взгляд ее был слишком затуманен, чтобы разглядеть что-нибудь внизу на улице или чтобы увидеть в стекле отражение Джаррета. Когда его руки обняли ее, Ренни слегка вздрогнула, но не отстранилась.

Джаррет прижался подбородком к ее затылку. На своей коже он чувствовал нежное прикосновение ее волос, благоухавших томительным ароматом лавандового мыла.