Света улыбается, ей приятно быть «красавицей». Бежит делать чай. А Андрей Иванович, так же без стука, входит в кабинет министра культуры.

– Какие люди, – усмехается Сергей Михайлович без тени удивления. – Ты бы хоть звонил заранее.

– И что? Ты бы тортик купил?

– За тортиком можно и Свету послать, но ты же сладкое не любишь.

– Не люблю. И вообще я не голоден, а вечером в гости иду. Знаешь, к кому?

– М-м-м?

Сергей Михайлович его вроде бы слушает, а сам какие-то бумаги из портфеля выкладывает, снимает пиджак, развешивает его на спинке кресла. Вправду только с совещания вернулся, Света не обманула. И лицо озабоченное какими-то министерскими проблемами.

– К Агдавлетову. У него день рождения сегодня.

– Да? У Марика? Передавай ему от меня поздравления!

– Сергей! – Андрей Иванович усаживается в кресло, вытягивает ноги и закуривает. – Поздравление я, конечно, передам. Но куда лучше было бы, если бы ты ему позвонил. Официальный звонок, так сказать. А ещё лучше, оформили бы поздравительную телеграмму от министерства. Я понимаю, не юбилей. Но Марик болеет, почти никуда не выходит. У него не так много радостей в жизни осталось. А он достояние нашей страны, часть её песенной истории.

Сергей Михайлович тяжело вздыхает. Вряд ли ему нравится, что его, министра, чуть ли не отчитывают, как мальчишку. Но это Кигель. Ничего с ним не сделаешь. Он сам был бы министром культуры, причём бессменным, если бы пожелал. Вопрос только в том, что он не желает. Ему так удобнее, со своего места руководить. Серый кардинал советской песни.

– Я позвоню, – рассеянно кивает Сергей Михайлович. – Это все поручения на сегодня, товарищ начальник, можно расслабиться и попить чаю? Или ещё что-то будет?

– Ещё будет, – усмехается Кигель. – Я хотел с тобой поговорить по поводу Лилии Ахундовой. И ты обещал пробить информацию насчёт законопроекта о фонограмме…

Они беседуют с полчаса, обсуждая текущие дела и дегустируя новый азербайджанский чай, который подарил предыдущий визитёр.

– Настоящий, – хвалит Андрей Иванович. – Вот я помню, как мы в Баку гастролировали. Какой там был чай! А варенье из белой черешни! Таяло во рту. Зейнаб всё рецепт выспрашивала – и выспросила же! Потом в Москве варила, почти такое же получалось.

Их разговор прерывает телефонный звонок. Звонит не мобильный, а обычный аппарат, один из трёх, установленных на столе министра.

Сергей Михайлович подскакивает:

– Секунду, Андрей. Это правительственная линия. – Хватает трубку: – Да, слушаю. Нет… Нет, я не… Откуда… Но как же…

Шарит рукой по столу в поисках пульта от телевизора. Андрей Иванович хмурится. Что там такое могло произойти, что по правительственной линии звонят? Министру культуры. А Сергей Михайлович тем временем находит пульт и нужную кнопку. Федеральный канал уже ведёт трансляцию с места событий. Министр прибавляет звук, но Кигель и так уже всё понял по встревоженным лицам на экране и людям в форме, оцепившим… концертный зал, из которого он уехал час назад.

– Бред какой-то! – Сергей Михайлович опускает трубку на рычажки и медленно садится в кресло. – Говорят, захват заложников. Прямо во время концерта. Много детей, там какой-то благотворительный фонд концерт устраивал, дети-инвалиды.

– Да. Слепые и слабовидящие.

Голос у Кигеля абсолютно ровный, тогда как у министра ощутимо подрагивает.

– Я только что выступил на этом концерте, Сергей. Оттуда к тебе поехал. Информацию проверили? Или очередной сумасшедший звонил?

– Если бы. – Сергей Михайлович машинально пытается ослабить галстук. – По предварительным данным, десять человек, вооружённых. Со взрывчаткой. Заблокировали все выходы, взяли детей в заложники. Требований ещё не предъявляли. Давай послушаем, что по телевизору говорят.

– Да ты ещё радио послушай! – Кигель резко встаёт. – И в Интернете поищи! Я еду туда.

И выходит из кабинета, прежде чем вопрос «Зачем?» успевает прозвучать. Впрочем, вопрос глупый, это Сергей Михайлович и сам прекрасно понимает. Кигель всегда был там, где опасно. И всегда знал, чем может помочь.

***

Геннадий Семенович обвёл присутствующих строгим взглядом:

– Вы конечно же знаете, что произошло на острове Даманском?

Андрей тоже посмотрел на товарищей, собравшихся за полированным столом кабинета Генсека. Марат хмурился; Маша была бледной и взволнованной; Лиля, с недавних пор тоже начавшая выступать от Росконцерта, не без его, конечно, Андрея протекции, выглядела возмущённой. Все смотрели новости и читали газеты. Да и темой для обсуждения во всех курилках были только действия китайцев, положившие конец многолетней дружбе народов, как писали в тех же газетах. Только у Лёньки взгляд блуждал по кабинету, а рука машинально что-то отыгрывала на столешнице. Опять до утра гулял с очередной музой, что ли? И ещё не в курсе новостной повестки?

– Так вот, надо поехать и поддержать наших бойцов.

– Чем поддержать? – поинтересовался Лёнька.

– Морально, Волк! Чем вы ещё можете поддержать? Автоматы вам выдать и на границу поставить, что ли? С овчарками, – не выдержал Генсек. – Нужно концерт дать для солдат, участвовавших в операции. Поднять боевой дух, так сказать.

Артисты переглянулись. Где находится остров Даманский, ещё вчера мало кто представлял, но сегодня уже знал каждый. Лететь туда часов восемь. Или двенадцать, с дозаправками. Начало марта, в Москве-то холодно и слякотно, ещё снег лежит. А там этот снег по самые… Да уж.

– Все не нужны, условий для размещения там нет. Да и для выступления, откровенно сказать, тоже. Так что на добровольных началах, кто смелый. Даже инструмент вам не гарантирую. Возможно, придётся просто выходить и петь.

– Акапельно? – уточнила Маша. – Это сложно…

– Я могу со своим аккордеоном поехать! – предложила Лиля.

Андрей бросил на неё мрачный, предупреждающий взгляд. Ещё не хватало, на погранзаставу-то. Девчонка совсем, жизни ещё не нюхала. Сколько она там отработать успела? Пару месяцев всего и по Домам культуры Подмосковья. Вот и рвётся в бой, не понимая, что её ждёт.

– Я поеду, – решительно произнёс он. – Мне инструмент не нужен. У Лёньки горло слабое, он ещё по дороге простудится, Марат вообще у нас южный житель, а девочкам там нечего делать, я считаю.

– Поезжай, – легко согласился Геннадий Семёнович. – Лететь придётся на военном самолёте, учти. Лишнего с собой не бери, буквально на один день, туда и обратно.

Кигель кивнул, чувствуя себя солдатом, получившим приказ. Глупости, конечно. Настоящие герои они там, на границе. А он просто делает свою работу, помогает тем, чем может. Песней, хорошим настроением, приветом из дома, с Большой земли, который он привезёт для ребят.

С собой всё равно пришлось тащить целый чемодан: концертный костюм, туфли, рубашка, бабочка. Не мог же он выйти на сцену в том же, в чём добирался чуть ли не