— Ну что такое! — хамски заорал Леня. Самизвонили, а сами теперь отказываются!

У меня, между прочим, время все до минуты расписано! А вынарочно людей отрываете!

— Да я не знаю… — стушевалась медсестра, — можетвы с Альберт Иванычем лично договаривались.

— Вот-вот, — оживился Леня, — именно сАльберт Иванычем. А вы говорите — не вызывали… Ладно, давайте-ка я еебыстренько осмотрю, а там переводите куда хотите…

Маша лежала на высокой кровати, глаза ее были закрыты. Видна взгляд Лени был ужасный — на левой половине лица расползался огромныйфиолетовый синяк. И под глазами наличествовали черные круги, как у медведякоала. Леня взял худую руку, якобы считая пульс. Больная вздрогнула и открылаглаза.

— Вы, девушка, идите, занимайтесь своими делами, —предложил Леня сестре, — мы тут сами разберемся.

Сестра пожала плечами — мне, мол, еще и лучше — и вышла изпалаты. С Маркизом тотчас произошла метаморфоза — только что это был замотанныйхамский мужик в белом халате, теперь же перед Машей сидел добрый внимательныйдоктор, смотрел ласково, и в глазах его светилось участие.

— Ну, лапочка, — весело заговорил Леня,расскажите-ка мне, как вы тут оказались.

— Не помню, — едва разлепив губы, прошепталаСавушкина.

— Ну и не надо вспоминать, — согласилсяЛеня, — потом само придет. А вот как ва?? зовут, помните? И где работаете?

— Савушкина Маша, — подумав, ответилабольная, — работаю на телевидении. Ток-шоу «Когда не все дома».

— Умница! — обрадовался Леня, не ожидавший от Машитакой прыти. — А вчерашний день помните? Что там было на шоу?

— Севка, как всегда, вредничал, козел.., сообщила Маша,и Леня согласно кивнул. Фикусова не явилась, у нее, видите ли, флюс, всю щекураздуло. Врет, как всегда, наверное, на Московский канал ее пригласили…

— Возможно, — согласился Леня, про Фикусову емубыло неинтересно.

Маша утомленно замолчала, Леня оттянул ей веки одно задругим, потрогал переносицу.

— А что же дальше? — спросил он.

— Пришлось звонить всем, искать замену, вспоминалаМаша, — никто не соглашался, потому что срочно. Я уж отчаялась, потомвспомнила, что Ольга.., фамилия такая… птичка мелкая…

— Чижик? — угодливо подсказал Леня.

— Ну да, Чижова. Нам на встрече в Театральном институтеврала, что в театре играет, а мне Майка Сивцева тогда еще говорила, что ее изтеатра давно вытурили. Она, конечно, согласилась — все равно не у дел,прилетела с вылупленными глазами: как же, на ток-шоу покрасоваться…

Тут Маша подавилась и закашлялась.

«Бог шельму метит, — констатировал Маркиз, — ох,Лолка, и любят же тебя подружки!»

Он достал из кармана блестящий металлический предметнепонятного назначения, бывший собственностью владельца халата, и покрутилперед Машей.

— Так, милая, глазки направо, теперь налево.., теперьвообще закатите и так и лежите, рассказывайте. Как же прошла передача?

— Отлично, — с неудовольствием ответилаМаша, — эта нахалка Чижова такого там наговорила! И что муж у неемусульманин, и кроме нее у него еще шесть жен, и они все мужу рога наставляют!В общем, натрепала вагон и маленькую тележку!

«Узнаю Лолку», — подумал Леня.

— Глаза можете опустить и собрать в кучку напереносице, — спохватился он, испугавшись, что Маша так навсегда иостанется с закаченными глазами.

— Мы все чуть со стульев не попадали, продолжала Маша,причем голос у нее звучал гораздо тверже, видно, от воспоминаний больнойстановилось лучше, — а зрители прямо как с цепи сорвались. Звонят извонят, они-то, идиоты, все за чистую монету принимают! Ну ладно, распрощалисьмы с Ольгой, только она за порог — звонят на студию. Какой-то продюсер ее потелику увидел и тотчас решил, что жить без нее не может, что его фильм без неене родится! Пристал ко мне с ножом к горлу — дайте телефон. Ну я и дала.

«Ну надо же, а я-то думал, что Лолка врет насчетсъемок, — подумал Леня, — а оказалось — правда. Вот только почемуночью? Да еще такой пожар: только увидел — и сразу съемки».

— Везет же некоторым, — бубнила Маша, счастье самов руки идет. А тут вкалываешь, как вол, — и ничего. А эта выскочила в эфирна двадцать минут — и на тебе, судьба устроена! А что в ней есть? Тольковнешность да тряпки стильные. Ни ума, ни таланта…

Тут Леня с Машей был не совсем согласен. Если ума у Лолки иправда немного и вообще характер взбалмошный, тщеславие да суетность, тоталант, конечно, есть. И немалый. И еще Лола очень себя ценит. Она не из техженщин, кто с первых минут знакомства прыгает к мужику в постель, будь он хотьпродюсер, хоть великий режиссер!

Так что с ночными съемками нужно разобраться.

— Фамилия есть у этого продюсера? — не слишкомвежливо прервал он злопыхавшую Машу.

— Олег Олегович Мюллер, — выдала Маша, и Леняуверился, что несмотря на жуткий вид и синяки, с ней все не так плохо.

— А ты его знаешь? Фамилию эту слышала? Мелькал он настудии?

— Да нет…

— Так какого же черта ты телефоны чужие раздаешь безспроса? —.заорал Леня. — А может, он маньяк? Высмотрел на экранекрасивую женщину, представился продюсером… — А он сказал, что его ко мнеБузинок направил, что Бузинок — его лучший друг.

— А кто такой Бузинок? — поинтересовался Маркиз.

— О, этого все знают! Он вечно на всех каналахсшивается, все про всех знает, особенно чувствует, где деньги большие. Тогда он— тут как тут и обязательно что-то в клюве унесет. Ну я и подумала, что деловерное, раз Бузинок участвует. Позвонила Ольге, она меня так благодарила…

— Вот дура! — тихонько пробормотал Маркиз.

— Ну ладно, — сказал он чуть погодя, —переломы заживут, а что мозги сотряслись, то, может, и к лучшему. Может, думатьнаучишься. Память вроде не отшибло, идиоткой не останешься. Счастливооставаться!

После его ухода Маша вызвала медсестру и сказала, чтобы еенемедленно из этой богадельни отправляли в нормальную палату. Сестричкаудивилась и подумала, что доктор из психиатрической, наверное, хороший врач,раз у больной Савушкиной после его осмотра наблюдается несомненный прогресс.

Из больницы святой Агнессы (бывшей седьмой городской имениТретьего Интернационала) Леня прямым ходом устремился на телестудию. Добравшисьдо известного всему городу здания на улице имени писателя Топтыгина, он влетелв проходную. Мрачный охранник оторвался от газеты с крупным заголовком«Дрессированная львица забеременела от укротителя» и сурово потребовал:

— Пропуск!

— Вот мой пропуск! — ответил Леня и протянулстражу сложенную вдвое сторублевую бумажку.