думаешь, нам теперь можно вздохнуть полной грудью? Можно теперь жить, не опасаясь ничего? — задала я вопрос Кайну.

— Не знаю, любимая. Может все это были только цветочки… милые маленькие ромашки… а жизнь нам заготовила миллион темных роз с шипами, — ответил мне Кайн, размышляя. — А может мы, наконец, пересекли границу темной полосы и началась та самая белая?! Наверное, мы никогда не узнаем, что нас ждет в каждые приближающиеся часы.

— Да, наверное, ты прав.

— Но не стоит падать духом! Улыбнись. И не забывай, что я буду всегда рядом с тобой, в какой бы жоп…

— Так! Стоп, Кайн Китлер! Ты сейчас испортишь момент, — засмеялась я.

— Вот видишь, мне совсем ничего не стоит рассмешить тебя.

— Не то слово!

— Ладно, ты еще хочешь постоять здесь? Я пойду в машину.

— Да, иди, я еще немного тут побуду.

Это место было настолько прекрасным, что совсем не хотелось его покидать. Снег медленно сыпался из-под затянутых туч, ветер стих и дал деревьям немного расслабиться. Ни один лишний звук не пронзил мои уши, а только полная тишина, которая полностью поглотила меня.

— Придется мне жить или летать? Не буду я знать, этого знать. И быть мне с тобой или не быть? Судьба нам подскажет куда дальше плыть, — неожиданно пришли мне в голову слова для песни, которые я тихо пропела. — И не важны мне расстояния, мне лишь бы бежать, бежать подальше от зла, — остановилась я и посмотрела на небо. — И я проснусь в тишине, увижу снова рассвет, не буду ждать перемен, каких не будет и нет. Не избежать этот страх, он все-равно настанет, и я не осознаю, что его больше нет, — закончила я петь и в этот же момент что-то сильно ударило по моим ушам… настолько сильно, что в моих глазах чуть было не потемнело. Я обернулась. И это стало моей последней каплей. За мной пришел тот самый конец. Конец этой чертовой счастливой жизни. Свалившись на колени, я протяжно закричала: — Нее-ет! Кайн! — после чего из моих глаз полились водопадом слезы. Я увидела, как наша машина заполыхала огнем. Та самая машина, в которой был Кайн. Пытаясь убрать с глаз слезы, затуманившие мне всю картину, я увидела размытый силуэт, находившийся вдали от пылающего огня. Мне сразу стало ясно, что это был Майк. — Ты! Это все ты! — яростно я кричала, разрывая свои голосовые связки. Но все, что я наблюдала, становилось все мутнее и мутнее. Силы иссякали, руки тряслись, сердце колотилось, а дыхание не переставало учащаться. Совсем скоро во мне все опустело. Я потеряла себя.

Глава 2

— Да, конечно, вы можете к ней зайти, но только прошу вас, не давите на нее сильно. Она еще не пришла полностью в себя, — услышала я женский голос за стеной, после чего дверь в палату открылась.

Я лежала в больнице уже около двух недель. Мне сказали, что я потеряла сознание и получила большую психологическую травму, но кое о чем они решили смолчать, потому что узнала я это от человека, давшего почти все ответы на вопросы, которыми я задавалась уже очень долгое время.

— Добрый день, Элизабет Митчелл. Меня зовут Джоул. Мне нужно задать Вам насколько вопросов. Скажите, когда вы последний раз были в Колорадо?

— Несколько дней назад, — сказала я напугано.

— В связи с чем вы решили туда вернуться?

— Откуда вы знаете…

— Дело в том, что в одном из громких дел, выяснились обстоятельства, где было установлено ваше участие. Вы знакомы с Бентис Коул?

— Нет.

— Это санитарка, работавшая в больнице Денвера, где вы проходили лечение. Она была убита. Мы обнаружили отпечатки пальцев, которые совпали с вашими.

— Его зовут Майк, — перебила я мужчину.

— Майк? Можете подробней объяснить мне, что вы имеете в виду?

— Это началось осенью позапрошлого года. Моя машина перевернулась, я получила тяжелые ранения. В тот момент он подошел ко мне и обвинил в чем-то…

— Извините, перебью Вас. Вы говорите об этом молодом человеке? — достал он фотографию Майка, от чего мое лицо аж перекосило.

— Да! Это он! Он испортил мне жизнь. Он продолжительное время оставлял мне угрозы, что тронет моих близких, если я хоть кому-то о нем доложу. Он отправлял мне дурацкие подарки в виде дохлых улиток, он звонил мне, сидя рядом с моей мамой, и кидал страшные намеки. Он убил много людей, в конце концов! Людей, с которыми я хоть как-то переплеталась.

— Мне же он преподнес все это в другом свете. С его слов, все это было лишь из добрых намерений, так он пытался напомнить Вам о себе. И когда вы разговаривали по телефону, он заявил, что Вы были в неадекватном состоянии, будто бы не понимали, что происходит.

— Если он такой добрый, то зачем же он погубил так много людей, не дав мне ни одного объяснения?! — разозлилась я.

— И да, насчет этой серии убийств. Практически везде были также обнаружены ваши отпечатки пальцев.

Я была в полном шоке и не могла связать все это у себя в голове, особенно когда Джоул преподнес мне доказательства найденных ими улик.

— Этого не может быть, я всегда видела его, я разговаривала с ним. Вы, наверное, что-то путаете! — совсем занервничала я.

— Вы не задаетесь вопросом, почему почти все убийства были совершены путем возгорания автомобилей?!

— Как мне казалось, он начал с меня, потому что винил в смерти своих родителей, которые как-раз-таки погибли в автокатастрофе. У него был мотив поступать именно таким образом.

— Довольно интересное предположение, — твердо сказал Джоул. — Ну а если размышлять с другой стороны, как Вы уже сказали, главной его целью было отомстить Вам. Тогда же для чего он, к примеру, убил тех самых супругов из Лаун Дейли? В чем была выгода для него?

— Это и я хочу понять, мистер Джоул!

— Для него, может, этой выгоды и не было. А вот для Вас! … Возможно, эти люди обнаружили что-то подозрительное в ваших действиях, и Вы, на инстинктивном уровне, просто хотели защитить себя, пусть и таким опасным путем.

Я совсем поникла и опять резко отключилась.

День спустя

— Это снова я, мисс Элизабет, — произнес, стоя у дверей мистер Джоул.

— Почему я не помню, как мы с вами прервали нашу беседу?! — спросила я.

— Видите ли, Вам нужно кое о чем знать. Вчера вы пытались покалечить меня.

— Что? — пришла я в полный шок.

— Чтобы не ходить кругами, скажу Вам сразу. Донеся информацию, которую я получил вчера после нашего с Вами разговора, главврачу, он поставил