Современное зло в раю

Наиболее ярким и драматичным воплощением в жизнь мифа Горацио Элджера стала фигура бывшего президента США Рональда Рейгана. Он являл собой образ «из грязи в князи»: например, он часто на своих пресс-конференциях распространялся о том, как ему в детстве приходилось есть «мясо из овсянки». Теперь он миллионер, свою историю считает примером для подражания для каждого американца. Когда на одной встрече с прессой у него начали допытываться, чтобы он, наконец, открыто заявил, на чьей он стороне – богатых или бедных, Рейган твердо ответил: «В чем мне хотелось бы больше всего быть уверенным, так это в том, что эта страна будет оставаться страной, где каждый всегда сможет стать богатым»[101]. Именно в этом и заключается миф Горацио Элджера – в страстной надежде на то, что эта страна будет продолжать жаждать воплощения в жизнь мифа Горацио Элджера. Президент Рейган также гордился тем фактом, что, по его мнению (вероятно, это так и было на самом деле), гигантский рост индекса Доу-Джонса и расходов ведет к тому, что он называл «величайшим примером предпринимательского успеха за всю историю»[102].

Фондовый рынок взлетел на невиданные до того высоты. Деньги текли рекой, а нация, вооруженная кредитными картами, казалось, впала в гигантскую потребительскую оргию. На радио и телевидении господствовали те, кто по жизни руководствовался крылатым изречением Кулиджа полувековой давности: «Реклама – это метод пробудить стремление к лучшему». Наши новые изобретения в области компьютерных технологий, видеомагнитофоны, доступность путешествий по морю и воздуху в каждый момент открывали нам новые возможности. Толпы молодых людей заполняли аудитории бизнес-школ, а газеты восхваляли и идеализировали новых двадцатилетних миллионеров, которые «сделали это». Рейган сыграл свою роль в создании этого «чуда процветания», как он сам это назвал. Это было время расцвета индивидуализма в мире бизнеса.

Как написал один из авторов, исследовавших процессы корпоративных поглощений, «в этом состоит американская мечта: парень из Бронкса или из висконсинской деревушки находится в самом центре водоворота корпоративных войн, которые трансформируют Уолл-стрит и всю корпоративную Америку, и делает свои миллионы уже к тридцати пяти годам»[103].

Параллельно с бумом на финансовых рынках быстро растет интерес к азартным играм. «В Пенсильвании размер выигрыша в лотерею достиг головокружительной высоты в 115 миллионов долларов… Когда-то давно массовое безумие считалось угрозой демократическому устройству общества. Но в нашу эпоху лотерей… массовая истерия является важным фактором, влияющим на государственную финансовую систему». Общеизвестно, что индустрия азартных игр стрижет свои купоны с бедных в значительно большей мере, чем с богатых. Она капитализирует миф о Фортуне – представление, что мы в одночасье можем стать богатыми только благодаря госпоже удаче. И что тогда мы сможем зажить той жизнью, которую так живо и ярко демонстрируют нам с экранов телевизоров те хохочущие богачи.

В момент написания этой книги в двадцати шести штатах действовали спонсируемые государством лотереи. И это число постоянно растет. Журнал Newsweek сообщает: «Охватившая Америку лихорадка азартных игр… является частью еженедельной или даже ежедневной рутины, повседневностью десятков миллионов американцев». Общий объем выигрышей в лотереи ежегодно до сегодняшнего момента рос в среднем на 17,5 %. Джордж Уилл справедливо указывает на то, что «азартные игры – это унижающие достоинство спекуляции, жажда того, чтобы богатство в одночасье свалилось на тебя на ровном месте… Эта эра лотерей» является эрой массовой истерии[104].

В азартных играх и лотереях воплощаются несколько важных и влиятельных мифов. Первый из них – о материнской груди: надо только открыть рот в сосательном рефлексе, чтобы в нем чудесным образом оказалась кормящая грудь. Другой поддерживается представлениями о некой доброй и великой богине, которая является хранительницей и заботится о человеке какими-то тайными способами. В этом смысле провозглашенная национальная идея – добиться роста производства – очень сильно подрывается азартными играми. Чем сильнее надежда сорвать куш на фондовом рынке или играя в лотерею, или сделав ставку на футбольном тотализаторе, тем меньше усилий человек готов вкладывать в честный труд. А так недалеко до того, чтобы работа как таковая стала чем-то неуместным: можно жить, как гласит миф, надеясь на манну небесную, или, как это следует описывать более адекватными словами, на то, что прольется на него из мира демонов.

Вот что думает Джордж Уилл об азартных играх:

Лихорадка по поводу азартных игр отражает и усугубляет то, что называют фатализмом множества. Чем больше люди верят в важность удачи, шанса, случайности, судьбы, тем в меньшей степени они ощущают важность таких основополагающих ценностей, как трудолюбие, бережливость, воздержанность от удовлетворения мимолетных прихотей, усердие, старательность. Совершенно понятно, почему лотереи – азартные игры, не требующие абсолютно никаких умений и навыков, азартные игры для лентяев – расцветают в таком количестве в то время, как производительность, конкурентоспособность нации, процент доходов, откладываемых для целей сбережения, и просто академическая успеваемость так низки.

Эпоха меланхолии

Где-то в глубине, прикрытая трескучими лотереями и разгулом шопинга, по Америке широко распространяется психологическая депрессия. Этот факт был выявлен в результате двух серьезнейших исследований, проводившихся на протяжении более двух лет Национальным институтом психического здоровья. После окончаний Второй мировой войны что-то случилось. Психологическая депрессия распространяется со скоростью, в десять раз превышающей ту, что наблюдалась до войны[105]. Мартин Селигман – один из тех психологов, которые проводили это исследование, – делает такой обобщающий вывод: «Если вы родились в последние пятьдесят лет, ваши шансы на серьезную депрессию в десять раз более высоки, чем если бы вы родились за пятьдесят лет до этого времени»[106].